– Торт перед ужином! – восклицает в восторге один из резидентов.

Рикардо приходит в блейзере Нейта; на его коренастой фигуре не очень заметно, что блейзер на размер больше.

– Отлично выглядишь, ма, – говорю я и целую ее в щеку, когда она входит в комнату.

– Ты очень загорел, – обращается она к Рикардо. – И стал пониже и потолще, чем был.

– Ба, это Рикардо, а не Нейт. Он у нас новенький, – приходит на выручку Эшли.

– А! – говорит мама. – Очень приятно.

– Он мой брат, – говорит Эшли.

– Добро пожаловать в семью, – говорит мама, отвлекшись.

– Спасибо, – отвечает Рикардо. – Поздравляю вас со свадьбой.

– А можно Рикардо будет паж с кольцами? – спрашивает Эшли. – Он тоже хочет участвовать.

Боб отдает Рикардо кольцо, а Эшли получает корзину розовых лепестков. Вступает музыка, Эшли идет по проходу, за ней Рикардо. Я беру маму под руку и веду следом. Боба Голда ведет одна из сестер.

Значит, Боб Голд – мой новый отчим. Почему-то это сейчас до меня доходит, когда они с мамой стоят напротив Синтии, «приемопередатчика энергии» и бывшей медсестры, которая согласилась провести церемонию.

Сама церемония на удивление трогательна, пусть даже не имеет законной силы. В речи, обращенной к матери и Бобу, говорится о заботе и общении, воспоминаниях и истории. У меня подступают слезы, когда мама бросает букет и его ловит – точнее, он сам плюхается ей на колени – женщина с одной ногой. И женщина улыбается.

– Как знать, – говорит она.

Мама и Боб режут пирог, и когда Боб подносит кусок ей ко рту, у него рука так трясется, что мама берется за нее и направляет себе в рот.

Я слышу разговор двух служителей:

– Он переезжает к ней в комнату?

– Видимо, – говорит другой. – Кровати они поставят бок о бок. Будем надеяться, что колеса они заблокируют, чтобы никто не провалился в щель и не сломал бедро.

Когда церемония заканчивается, пациентов уводят на дневной сон, а мы прощаемся с новобрачными.

Все мы одеты как на парад, а пойти некуда.

– Хотите куда-нибудь на ранний ужин? – спрашиваю я по дороге к машине.

– Можно, – говорит Эшли. – А можно поехать домой и устроить что-то вроде пижамной вечеринки с пиццей.

Я оборачиваюсь к Рикардо, который пристегивает ремень.

– Я бы предпочел что-нибудь новое, – говорит он.

– Как насчет поездки в город?

Оба они кивают.

– Это будет изобретательно, – заявляет Эшли.

Я везу детей в «Оук-рум» в «Плазе», и мы пьем коктейли «Ширли Темпл», закусывая клубными сандвичами. Уже сто лет я так не веселился.

– Мой двоюродный брат работает в отеле, – говорит Рикардо. – И часто приходит домой с полными карманами шоколадных медалей, которые кладут на постели на ночь. Можете себе представить, каково это – ложиться в постель, набитую шоколадом?

Я очень собой горд, когда рассказываю Нейту, что нашел нечто новое, что можно привезти в Южную Африку, – солнечные мини-зарядники для сотовых телефонов.

– Это хорошо, – говорит он. – Но на самом деле им нужна солнечная энергия для домов, солнечные нагреватели для воды и фонари для освещения деревни ночью – так что давай думать чуть шире.

– Ну ладно, – говорю я, – заметано. Кто-нибудь там есть в Нейтвиле главный, типа мэра или старосты?

– Сахиль там индуна, то есть главный. Жену его зовут Нобуле. Мцобиси, Айизи и Бхекизизиве – старшие у него в команде.

– Как с ними можно связаться?

– Проще всего по электронной почте.

– У них есть доступ?

– Теперь есть.

– А как ты посылаешь им деньги?

– Много способов. Через пейпал, или по папиной кредитной карте, или прямо на банковский счет. Еще они активно пользуются мобильным банком. И там еще есть возле Нейтвиля что-то вроде магазинчика, где обрабатывают переводы и выдают им наличные.

– Сколько ты им посылаешь?

– Пару сотен долларов в месяц.

– И где ты их берешь?

Небольшая пауза.

– Ты правда хочешь знать?

– Да.

– Продаю кое-что.

– Что именно? – произношу я медленно, надеясь, что вот так, растягивая слова, смогу не показать панического страха.

– Книжки, тетради, ручки?

Нейт произносит так, будто он сам не уверен.

– Нейт, в твоей версии дыр, как в швейцарском сыре. Давай начистоту, не виляй.

– Ладно. Ну вот смотри, когда кому-нибудь нужно чего-нибудь в школьном магазине…

– Тогда что?

– Я ему покупаю на свой счет, который привязан к папиной кредитке, а он мне платит наличными, и я их посылаю в Нейтвиль.

Фух. Полегчало.

– Никто ничего против не имеет, – говорит Нейт. – Все считают, что это на доброе дело. Они такие, «сдачу оставь себе». Я это делал осенью: как только кто-нибудь покупал футболку школьной команды, я просил, чтобы для тамошней школы тоже купили.

– Что по этому поводу думает директор твоей школы?

– Тут ему неловко было бы жаловаться. В конце концов, это они нас туда привозили.

Я набрасываю письмо главе деревни.

«Добрый вечер. Я – дядя Натаниэла Сильвера, который мне рассказал о своих связях с вашей деревней. В июле этого года мы празднуем тринадцатый день рождения Натаниэла – весьма значимое событие по иудейской религии, означающее превращение мальчика в мужчину. Натаниэл очень хотел бы провести свою бар-мицву в вашей деревне. Не могли бы вы дать мне знать, возможно ли это? И какой наилучший путь с Восточного побережья США в вашу деревню?

Искренне ваш,

Гарольд Сильвер».

Ответ приходит через несколько минут.

«Летите в Дурбан, мы пошлем машину. Ехать 1–2 часа, может быть, дольше, если шина спустит. Какого числа приедете?»

«Спасибо заранее, – пишу я. – Числа я еще не знаю. Тем временем мы хотим прислать в деревню некоторые припасы к торжеству. Как лучше всего их доставить?»

«Посылайте в Дурбан, мой брат их заберет».

«У вас есть Интернет?»

«Конечно, мы по нему разговариваем. Скайп у вас есть? Мы хвастаемся, что мы – единственная деревня, имеющая собственный спутник, – он как-то ночью рухнул с неба и приземлился в горах неподалеку – мы решили, землетрясение или вторжение инопланетян. Очень хороший прием дает – у нас на телефонах все время четыре полосочки. Сигнал очень сильный».

Он перестает писать, проходит минута или две.