– За последние четыре дня найдено четырнадцать трупов. В основном в районе течения реки Киалим. Большинство убиты ударами лап и когтей некоего животного. Все, как в вашем с капитаном Листровским отчете за 1969 год.

– Первый случай нападения выявлен? – резко прервал его Шакулин. – Душевнобольной найден?

К ним подошел стоявший до этого чуть в сторонке капитан Засальский. Высокий брюнет (оба оперативника были без головных уборов, так как в машине им не слишком дуло), с внимательными карими глазами и чуть вытянутым худощавым лицом.

– Первый случай до конца не установлен, – начал он. – Но вот явный кандидат на больного имеется.

– Кто он? – спросил Шакулин, чьи глаза уже загорелись деятельным огоньком.

– В прошлый вторник, то есть ровно неделю назад, сюда приехала омская группа, состоящая в основном из молодых людей старшего школьного возраста и нескольких студентов. В четверг вечером они потеряли одного из своих парней. По словам руководителя группы, он ушел за помощью в лагерь, когда у группы возникли проблемы на Трех братьях. Больше его не видели. Товарищи пропавшего утверждали, что у него во время похода был некий приступ с потерей сознания. Зовут пропавшего Николай Миллер, девятнадцати лет. Мы связались с Омском. Выяснилось, что в психиатрической больнице города на него заведена карточка, причем с шести лет. Основной диагноз – эпи-фактор с периодическими приступами дежавю. Похоже, это должен быть он. Проблема в том, что сей субъект пока не найден.

– Другие подходящие люди есть? – уточнил Шакулин.

– Только этот.

– Четырнадцать человек за три-четыре дня! – ужаснулся подполковник. – Либо раньше от нас все скрывали, либо сейчас оборотень совсем озверел. Фотографии Миллера имеются?

– Со вчерашнего дня все у нас, – ответил Засальский, – и карточка из дурдома, и пара фотографий.

– Его родители в курсе?

– Они знают только то, что он потерялся.

– Заповедник уже закрыли? – обратился Шакулин к Лопыреву, который вероятно был главным.

– Вчера днем вывели всех, кого смогли найти. По нашим расчетам в долине не больше трех групп. Лазают где-то. Каждый час над заповедником кружит «Ми-2», призывая всех туристов убраться из охраняемой зоны. Так что, думаю, если эти группы еще целы, должны скоро объявиться в каком-нибудь городе или поселке. Людям объявлено, что произошла утечка мощных химических реагентов.

– Так, ладно, поехали, – бросил Шакулин, направляясь к серой «шестерке». Оба оперативника двинулись за ним. – Руководитель группы, с которой Миллер пришел на Таганай, надеюсь, еще в Златоусте?

– Да, он у нас. – Лопырев открыл Шакулину дверь машины. – Он ведь несет ответственность за этих детей. Так что, пока не найдется Миллер, он отсюда ни ногой. Только в тюрьму.

Они сели в «шестерку». Засальский завел мотор.

– М-да, этому руководителю не позавидуешь, вслух размышлял Шакулин. – Возможно, Миллера он больше не увидит никогда. Давайте, мне нужно с ним побеседовать.

Автомобиль тронулся и помчался по только что расчищенным от снега улицам к зданию управления. Шакулин вспоминал, как двадцать семь лет назад они с Листровским начинали дело. После проведения операции по уничтожению оборотня, капитан вернулся в Москву. Они иногда перезванивались с Шакулиным, но после того, как в начале 80-х Листровский был командирован в Сирию, связь между ними была потеряна. Теперь Шакулину предстояло действовать самому.

Из кабинета подполковника, того самого, в котором они с Листровским расследовали «дело оборотня», только что вышел руководитель тургруппы в сопровождении своей девушки. То были Зубарев с Юлькой. Все остальные, исключая Колямбо, уже три дня, как вернулись на поезде обратно в Омск.

Для Шакулина картина теперь была ясная. Туристы прибыли в Златоуст утром прошлого вторника, в четверг они отправились на Три брата. Пошли не все, а только пятеро, во главе с руководителем – Зубаревым. На скалах произошла неприятная история. Один из парней сорвался с уступа и получил травму позвоночника. Пострадавший не мог самостоятельно передвигаться, а никаких транспортировочных средств, кроме тех, что можно было создать примитивным путем, типа перекрещенных палок, естественно не было. Зубарев принял решение, в виду того, что уже начинало смеркаться, отправить одну девушку, хорошо разбиравшуюся на местности, на Киалимский кордон за подмогой от лесников. В то же время, чтобы подстраховаться, он отправляет самого старшего из парней в группе обратно в лагерь. Это и был Николай Миллер. На Таганае он оказался впервые, собственно говоря, как и в длительных походах вообще. Но, по словам руковода, всегда прекрасно ориентировался. Зубарев знал Миллера всего три месяца. Но даже за это время понял, что Николай, имевший в группе прозвище «Зеленый Колямбо» (по аналогии с героем старой туристической истории о «Черном альпинисте»), обладает неплохой памятью.

В задачу Миллера входило возвращение в лагерь к двум оставшимся членам группы. Быстрое свертывание лагеря и палатки, и перебазирование к Трем братьям.

Решение было во многом ошибочным. Во-первых, Миллер был новичком на Таганае. Правда, путь его был на практике легок. Просто идти обратно по Старой Киалимской дороге, пока не наткнется на лагерь. Но видимо в сумерках Миллер заблудился или что-то другое. Шакулин даже подозревал, что за другое могло с ним произойти.

В итоге, для остальных членов группы все разрешилось весьма недурно. С кордона подоспели лесники с мотосанями. На тот момент было около 20-00 вечера четверга. То есть через три часа, по словам Зубарева, когда Миллер ушел в лагерь. Пострадавший и двое других молодых туристов на мотосанях отправились на кордон. Зубарев же остался ждать у Трех братьев людей из лагеря, виня себя за то, что поступил в корне не верно. Миллера нельзя было отправлять. Так группа разделилась на три составные части, никак не связанные между собой. Оставшиеся в лагере просто бы переночевали денек в неведении о том, почему не вернулись их товарищи.

Одной из тех двоих, кто находился в лагере, была подруга Зубарева, тоже опытный турист. Она бы нашла выход из положения. По крайней мере, можно было отправиться на следующий день к находящемуся неподалеку Таганайскому приюту, и сообщить о пропаже основной группы. Все бы тогда разрешилось автоматически, так как кордоны и приют имели между собой возможности для связи.

Однако до 24-00 никто так и не заявился к Трем братьям. Зубарев провел ужасную ночь на скалах, не зная, что делать. Сам он спать так и не лег, чтобы не замерзнуть, развел костер. На его счастье, ночь была не слишком морозной, где-то минус четыре градуса.

Как рассвело, Зубарев двинулся на Киалимский кордон, к своим. Пострадавший от падения парень был переправлен в больницу в Златоуст, где врачи установили, что у него всего лишь