У Артура, как показали следующие десять секунд, он таки оказался поболее.

Действовал он быстро и почти наглухо. Его учили драться всерьез, и он умел это делать.

Однако когда остановился и все телохранители Спартака лежали на земле, кто, постанывая, а кто во сне, он пожевал губами и выплюнул зуб.

- Вот сука… - Пробормотал Артур, даже протрезвев от таких дел невероятных.

- Твои люди живы. – Не совсем уверенно произнёс я и поспешил напоить их эликсиром – у нас много, а воевать ещё и с армией Спартака, я не очень хотел. – Теперь точно. – Добавил я, когда кончилась последняя склянка и его люди стали подниматься на ноги.

Не знаю, как и что там, у Спартака сложилось, но он стоял с полминуты мрачнее тучи, а затем расхохотался. И предложил отметить победу с ним, потому что пусть мы и колдуны, но не трусы и не слабаки, как все остальные колдуны в этом проклятом мире. Это он так мир окрестил. Вообще, парень не высокого мнения был и о мире в целом и о людях в частности.

Мы неплохо провели остаток дня и даже нашлись там девушки, которые не теряли сознание завидев нас, а наоборот, говоря простым языком, клеились изо всех сил. Некоторые были очень красивые, другие с шикарной грудью – всякие, в общем, были.

Что интересно, все эти девчонки, участвовали в битве. Не помню ни одну, не вымазанную вражеской кровью, которая бы приблизилась к нашему пиршеству. Хорошие девчонки были. Есть что-то в таких, независимых, сильных, не знаю что, но что-то точно есть.

Неплохо, как говорится, посидели, разве что вино было на редкость отвратное. Артур, как выяснилось, притащил бутылку водки на эту битву, чем вызвал наше удивление, выраженное ярче всего в жесте Андрея – он весьма впечатляюще покрутил пальцем у виска.

- Кто ж без водки на войну идёт? – Удивился Артур в ответ.

Водкой мы Спартака напоили. Хороший мужик всё-таки.

А потом мы вернулись обратно, нагруженные ценнейшими артефактами, из золота и камней, которые стали реальностью и нашего мира, едва пересекли портал вместе с нами.

Диск выпал на пол, развалившись на части. И в тот момент, мы, все четверо, расстроено вздохнули. Спартак и его люди, напомнили нам о том братстве, что было между членами нашего отряда во время службы. Если подумать, то он и его гладиаторы, это ведь такой пусть дикарский, своеобразный, но Кондор. Ну, или как-то так…, я не знаю, как сказать. Не получается выразить.

Капитан замолчал, тяжко вздохнув – он и, правда, не знал, в какие слова облечь те эмоции, что сейчас тронули его сердце и душу. Может быть, потому что эмоций тех, была целая буря, и слишком сложно было как-то однозначно их определить, классифицировать. Эмоции столь не постоянны и сложны, что порой закручиваются в безумный вихрь, где нет просвета, где лишь хаос и неопределённости бескрайний мир царят.

- Переходи в спящий, надо мне поспать, пожалуй. – Сказал капитан, выбираясь из капсулы.

Спящий режим, функция активирована.

Сбой. Активация не удалась. Неверный характер системной записи, включение диагностики…, ошибка, отключение диагностики…, работает модуль ТМ, искажения и отклонения от базовой программы системных записей, допустимы. Активация спящего режима.

Спящий режим активирован.

Выход из спящего режима – зафиксировано наличие оператора.

- Мяу. – Сказал некто очень рыжий и пушистый, укладываясь на ложе капсулы. Полизал переднюю лапу, зевнул. – Ты включился?

- Все модули активированы.

- Все не надо. Мррр, ментальный надо отключить.

- Ментальный модуль отключён.

Вот так получше будет. А то есть у меня некое подозрение, что этот странный модуль, может неправильно меня понять.

Всё-таки, такое удивительное существо как я, не может быть понято какой-то там машиной.

Ну что же, я разбавлю это скучное самокопание, полностью достойное Серёжи, потому что он немножко полковник, конечно, но в основном просто двуногий. А двуногие, довольно странные, не рациональные существа. Их-то и калькулятор сможет легко понять. Что там понимать-то? Люди, ведь просто обезьяны. Куда им до столь удивительных, неповторимых, бесконечно прекрасных существ, как мы, истинное украшение Вселенной – коты! Не круллы, конечно, а коты, круллы, это просто издевательство над всем нашим родом. Совершенно бесполезные существа.

Итак, я хочу рассказать, о самом удивительном дне, из тех, что я провёл в лаборатории, где мой невероятный потенциал в достаточной мере был раскрыт. Ах, да. Мой разум – я совсем забыл упомянуть. Эти гениальные люди, нашли способ повысить эффективность мозгового вещества. И теперь, несмотря на малый размер моего мозга, количество моих нейронов и работа моего мозга, практически идентичны человеческим. Конечно, лишь в том случае, если речь идёт о достаточно гениальных людях, каких, конечно же, меньшинство. Ну а что ещё ждать от людей?

Так вот, тот удивительный день. Я всё ещё жил в своей клетке. Я уже соображал немного лучше, мне перестали делать хирургические операции и всё реже кололи различные препараты. Вследствие того, что мой разум стремительно рос, я начал страдать от скуки – явления новое для меня. Помню как сейчас, когда скука ушла, и клетку поставили на стол, напротив меня.

Да, поразительный был день.

Она повернулась ко мне, сверкнули её зелёные глаза и она сказала чувственное «мяуууу!».

Ах! Какой же был у неё голос! А шёрстка – чудо! А как поразительно приятно пахло под её пушистым хвостиком – я был сражён, я понял, что влюблён. Навсегда, окончательно и бесповоротно. Я даже написал для неё очень чувственную поэму. И я думаю, она должна быть увековечена хотя бы здесь.

Крэдок привстал на лапы, пошипел пару секунд, кашлянул и начал свою поэму.

- Мяу! Мяяяяяяяяууууу! Миууу! Мяв! Миууу!

(Около двух сотен разнообразных, непереводимых звуков, соответствующих характеру уже записанных на кристалл, дублирование звуков, логическим модулем, сочтено бессмысленным).

Рыжий кот, полностью довольный собой, с чувством выполненного долга, улёгся на мягкое ложе капсулы. Широко зевнув, он свернулся клубком и принялся издавать громкое, не лишённое некоторой эстетики и красоты, мурлыканье. Его кожистые крылья расправились и, подрагивая, медленно опали вниз, укрыв его крошечное тельце, словно бы плащом.

Мяу, удивительная получилась поэма. Конечно, человеческому, крайне примитивному уху и недостаточно развитому мозгу, эта поэма не покажется столь же удивительной, какой посчитала её Мурка. Ах! Я до сих пор с теплотой вспоминаю её.

Некоторое время нас держали порознь, и я жестоко страдал, измученный порывами любви, обращёнными к этому бесконечно прекрасному созданию. Я множество коротких стихов сотворил, каждый посвящая ей. Люди, работавшие в лаборатории, не смогли их оценить. Как сейчас помню эти неприятные моменты. Одному негодяю, показалось, что я пою слишком громко.