Капитан приказал себе успокоиться. Эмоции никогда не помогали принять правильное решение.

Он продолжал смотреть вслед княжне. Рука Джека, которая уже легла на рукоять бластера, замерла. Капитану показалось, что он видит, как кожа Управительницы покрывается мурашками и ее начинает бить крупная дрожь. Походка девушки с каждым мгновением становилась все более скованной, великолепное, стройное тело с каждым шагом сжималось все больше и больше, словно напряжение спинных мышц могло отклонить поток убийственных волн из бластера.

У белого «Альбатроса» княжна обернулась, и снова, на этот раз с ужасом, посмотрела на Капитана, ожидая увидеть в его руке готовый выстрелить «громобой»…

Мгновение замерло. Ника с мольбой посмотрела на него и покачала головой, словно просила не делать чего-то.

Невеста замешкалась, и жених нетерпеливо потянул ее за руку. Девушка нахмурилась и что-то сказала ему. Юрий перехватил ее взгляд, увидел Эндфилда, мгновенно поднес запястье к губам и бросил несколько слов в браслет служебного переговорника.

Солдаты загородили молодых от Капитана. Новобрачные сели в машину, и свадебный кортеж без обычной в таких случаях помпезной медлительности стремительно полетел к выходу из Купола.

В голове Эндфилда как молния промелькнула догадка. Неужели?! Нике вкололи какой-то сверхсильный наркотик, превратив в живую куклу.

Кто это сделал? Женишок, скотина Лазарев, больше некому. А он не оценил коварства генерала, который так долго прикидывался пнем… Только вот зачем это Юрию?

Капитан опомнился, когда солдат охраны грубо толкнул его.

— Не видишь куда прешь, — рявкнул «синий», — «дракон» хренов…

Уже не отдавая себе отчета в том, что делает, Джек повернулся и, работая локтями, устремился к своей машине. Запрыгнул в салон.

Генераторы взревели дурным голосом; нарушая все правила, штурмовик помчался вдогонку свадебной процессии. Кортеж прибавил скорость и вылетел через сорокаметровый створ шлюза. Полевая диафрагма сомкнулась, за ней следом двинулись металлополевые створки. Загорелись красные огни, запрещающие движение.

Капитан включил защиту, до предела ускорил полет, пробил энергощит, прочертив крутой вираж, пошел на перехват. На счастье жителей Купола, звуковой барьер «Мотылек» преодолел уже над городом, высоко в небе. Грав Капитана обошел кортеж. Со штурмовиков эскорта ударили пушки, пара предупредительных выстрелов, потом начался огонь на поражение. Завязался воздушный бой, если так можно назвать схватку безоружной машины с дюжиной штурмовиков. Только тогда до Эндфилда дошла вся трудность задачи — остановить белый «Альбатрос», прижать его к поверхности, убить всех, кто попытается ему сопротивляться, вытащить Нику и увезти ее. На большой скорости подошла еще одна группа военных гравов, и Джек лишился единственного преимущества — штурмовики не могли стрелять в направлении поверхности планеты, чтобы не вызвать сильнейших взрывов от попаданий лучей в детонирующий материал. Теперь его беспрепятственно обстреливали снизу, а боевые «Стрижи» эскорта не давали ему подняться, ставя сплошную сверкающую сеть лучей, траектории которых уходили за горизонт.

Но Эндфилд не собирался сдаваться. Он включил блоки невидимости. «Мотылек» растворился в небе и пропал с экранов. Заградительный огонь прекратился. Как и предполагал Капитан, эсбэшные глайдеры не были укомплектованы гиперрадарами.

Экипажи штурмовиков растеряно переговаривались друг с другом, потом стали осторожно окружать машины кортежа плотным строем, загораживая их от сумасшедшего пилота. Несколько гравов носились вокруг компактного роя, в который собрались аппараты, в надежде засечь корабль Эндфилда электрометрическими или акустическими датчиками. Вдруг машина-разведчик вздрогнула, словно наткнулась на что-то, сбилась с курса и врезалась в один из штурмовиков, которые прикрывали транспорт. Это не было смертельным для аппаратов, защищенных силовым полем, но удар вызвал целый каскад столкновений. Построение было нарушено. Из перегруженных эмиттеров посыпались искры, гравы закувыркались, теряя скорость и высоту.

Эфир заполнился бешеной руганью. Сама собой поднялась стрельба. Черный «Мотылек», словно издеваясь над кораблями охраны, стал возникать и исчезать, показываясь на встречных и пересекающихся курсах, заставляя штурмовики шарахаться и поливать лучами пустое пространство. На поверхности, в густонаселенных городских кварталах, вспухли огненные шары взрывов. Несколько машин, включая «Альбатрос» с новобрачными, получили прямые попадания от неуправляемой, хаотической пальбы. Один из «Стрижей» загорелся и стал падать.

На транспорте, увозившем Нику, перегрузка сожгла генераторы поля. Вдруг сами собой открылись люки, заполнив салон ревом рассекаемой атмосферы и морозным, разреженным воздухом высоты. Автоматика, пилот даже не успел среагировать, повела корабль на снижение, спасая людей на борту от мучительной смерти из-за недостатка кислорода. Боевые гравилеты охранения выделывали немыслимые виражи, шарахаясь от флюктуации электрического поля взбаламученной спутными струями стратосферы, принимая их за работу защитных генераторов невидимой машины, не сразу это заметили.

«Альбатрос» оказался в одиночестве, с распластанным в противоперегрузочных креслах экипажем, жадно втягивающим кислород через аварийные маски. Вдруг сверху раздался металлический скрежет, и машина резко нырнула вниз, будто огромная масса навалилась на ее фюзеляж, придавливая корабль к земле.

Оторвав от процессоров липкие нити лучей действия, наведенные сенситивами группы поддержки, Капитан установил контроль над транспортом. Он ждал, когда скорость машин снизится до приемлемых значений, чтобы можно было безопасно перебраться с борта на борт, не рискуя быть выдутым бешеными турбулентными вихрями с верхней палубы тяжелого корабля.

Капитан стоял около люка, готовый спуститься по веревке в распахнутое нутро громадной машины под ним, управляя «Мотыльком» и контролируя «Альбатрос», наблюдая, как струи воздушных потоков из турбулентных становятся ламинарными. Несмотря на то что он почти весь был занят хитросплетениями кодов, сигналов и команд, какая-то часть его разума, будто заклинание, повторяла: «Еще немного, еще немного», — уговаривая капризную судьбу выполнить задуманное. Глядя на вырастающий внизу корпус транспорта, Эндфилд чувствовал, как темная сила, подобная той, что, как щепку, отшвырнула от компьютеров крейсера сознание Джека в подземелье, копит мощь для того, чтобы вмешаться.

По команде Капитана стали открываться огромные прозрачные фонари третьей, прогулочной палубы. Джек отправил гравилеты в крутое пике, затем вывел машины у самой поверхности, еще раз придавив пятикратной перегрузкой людей в «Альбатросе», и уже собрался перепрыгнуть на борт, как вдруг его невидимые противники нанесли ответный удар. Искрящаяся субстанция окутала машину, повреждая активированные контуры управления, грубо и жестко отшвырнула сознание Эндфилда от процессоров чужой машины.

Джек не ожидал, что будет так больно. Он свалился, зажимая ладонями область солнечного сплетения, где, как показалось Капитану, внутри лопнули все кровеносные сосуды от артерий до капилляров.