– Ты туда не пойдешь, – заявила она. – Ты мой ученик и я за тебя отвечаю.

– Отстань, – легко отодвинул ее в сторону парень, но и двух шагов не сделал в сторону эпицентра событий, как Настя, упрямо выпятив подбородок, цепко схватила его за локоть.

– Я за тебя отвечаю, – упрямо и очень серьезно проговорила она. – Ты туда не пойдешь.

– Я же сказал – отстань! – рассердился Ярослав, пытаясь отцепить от себя эту наглую девицу, но она вцепилась в него словно клещ, упрямо твердя, что, как учитель, не может подвергать своего ученика опасности, пусть даже ее ученик – дурак.

– Стоять.

– Да ты кем себя возомнила?! Какой я тебе ученик? Какая ты мне учительница?!

– Такая, – гневно глянула на парня Настя, которая действительно ощущала за этого раздолбая ответственность. Она вообще была девушкой серьезной и любящей следовать правилам, а практика в школе накладывала на нее определенный отпечаток по отношению к своим ученикам, пусть даже таким, как этот невыносимый дурак.

Пока они выясняли отношения, выяснилось, что помощь Зарецкого Шейку уже не нужна. Ранджи отправила в нокаут его противника – уже второй раз за день! – и привела Николая в укромный уголок, в котором стояли Настя и Ярослав.

Рана у него на лице была не опасная, однако вся его щека, а также шея и ворот свитера были в крови. Впрочем, Ранджи к виду крови была привычной, да и Настю нельзя было назвать человеком, которого может испугать вид чужой крови.

Зато Зарецкий – натура впечатлительная (хоть он ото всех это и скрывал) – поморщился. Пришли, называется, в кафе погреться и такси дождаться. А машина их до сих пор ждет.

– Ты как? – обеспокоенно спросил он у друга, который, несмотря на ранение, выглядел довольно веселым и заинтересованно посматривал в сторону Ранджи.

– Нормально все, – ответил тот, стараясь не слишком раскрывать губы, чтобы избежать напряжения мышц на лице, а оттого не слишком понятно. Видно было, что говорить Шейку больно. Настя поспешно достала из сумочки пачку салфеток и протянула пострадавшему. Тот, кивком поблагодарив девушку, тут же прижал пару салфеток к щеке.

– Все вопросы потом. Уходим! – коротко приказала всем, словно командир отряда, Ранджи. – В машину.

– А чего ты приказываешь? – возмутился Ярослав не вовремя, но раненный друг ткнул его в плечо.

– Они ментов вызвали, – спокойно пояснила девушка. – Не успеем уехать, нас загребут вместе со всеми. А я в обезъяннике сидеть всю ночь желанием не горю.

Таким желанием никто не горел. Больше и Зарецкий не спорил, в отделение полиции он хотел попасть меньше всего. И все трое, послушавшись, смешно пошли следом за девушкой. Многие гости, находящиеся в большом зале, повскакивали со своих мест. Кто-то заторопился побыстрее покинуть это гостеприимное заведение, предпочтя морозный вечер сомнительному времяпровождению, кто-то снимал происходящее на камеру и веселился, кто-то пытался успокоить конфликтующих, правда, безуспешно.

Настя, Ранджи, Ярослав и Шейк быстро шли между столиками, некоторые из которых уже были пустыми. Правда, просто так, без дополнительных приключений, им уйти не удалось. Их приметил Валера и его друзья, изрядно уже потрепанные, но почему-то веселые.

– Вот они! – заорал радостно Валера, тыча пальцем в ребят. – Вот эти девки! Это из-за них все началось! Клофелинщицы чертовы! Хотели нас подпоить! – почему-то обозвал он Настю и Ранджи. – Со своими укурками!

– А мы щас укуркам личика-то попортим, – расхохотался один из его дружков – тот самый, который порезал Шейка. В руках у него блестела своеобразная «розочка» из разбитого высокого бокала. – И девкам заодно.

Шейк грязно выругался, несмотря на боль в щеке.

– Эй, волосатый, щас мы тебе хвост-то и выдерем! И в рот засунем, чтобы плохих слов не говорил, – тут же весело пригрозили ему.

– Сматываемся, – отдала новое указание Ранджи, поняв, что оставаться и «принимать бой» нет смысла, ибо через пару минут все равно приедут полицейские. Да и во время новой драки может пострадать Настя или она сама. Дважды ей повторять не пришлось – ее маленькая команда тут же пустилась бежать следом за ней. Настя, которая была на каблуках, отставала, и Ярослав схватил ее за руку. Несколько человек бежали за ними под вопли Валеры, который из всего происходящего никак не мог простить того, что наглая девка плеснула ему в лицо вино. Сама сначала заигрывала, гребаную бутылку прислала, а потом так дерзко продинамила, как последняя овца, и оскорбила при всех, а он всего-то и хотел подарить ей свое внимание. Намотать бы ей волосы на кулак да показать, кто он такой и чего она, дичь, стоит!

Настя словно бы прочитала его мысли и, крепко вцепившись в ладонь Ярослава, быстро выбежала за дверь, навстречу падающему снегу, блестящему в электрическом свете фонаря, и морозному ветру, обжигающему кожу.

* * *

Ранджи первой добралась до припаркованного неподалеку Танка и, отключив на ходу сигнализацию, первой уселась на холодное водительское сиденье. Я по привычке уселась рядом с ней, а Зарецкий со своим приятелем залезли на заднее сиденье. Понятливые мальчики.

– Давай, детка, – пробормотала Ранджи, пытаясь завести машину. – Давай, слушай мамочку… Ну давай же.

Я оглянулась, увидев сквозь наполовину замерзшее окно придурков из кафе, которых больше всего мне хотелось назвать животными, они почти поравнялись с нашим автомобилем. Кто-то из них поигрывал разбитым бокалом, как ножиком. Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри меня горит кровь и холодным вязким, как полурастаявшее мороженое, комком шевелится страх.

Ранджи все пыталась завести замерший Танк, а они были все ближе, и ближе, и ближе. А комок холода – все больше, и больше, и больше. Я почти видела этот страх, и видела, как он, размываемый волнами крови, растворяется в ней.

Сидевший позади меня внезапно успокаивающе положил руку на мое плечо. Я вздрогнула, но ничего не сделала. А Ярослав – это был именно он, наклонился почти к моему уху и прошептал тихо и почти нежно:

– Не бойся, они нас не догонят. Все хорошо.

От его руки пошел странный, но безумно приятный щекочущий жар, который концентрировался на запястье моей левой руки. Казалось, его охватывал не браслет, а невидимая полоса из энергии тепла и спокойствия. Комок страха, пытающийся раствориться в крови, стал испаряться и конденсироваться в блестящие искры, уходящие куда-то далеко, в темное небо, к звездам.

Рука на плече, дыхание на виске, загадочное тепло в запястье, которое спиралью поскользило к сердцу… Казалось, прошло не пять секунд, а целая вечность. Так было всегда и… Не было никогда.

Наверное, это был отблеск царства Морфея.

Я пришла в себя, услышав шум мотора, смех Зарецкого и ликующие возгласы Ранджи и пикапера. Танк довольно загудел, словно извиняясь за то, что завелся не сразу, и поехал прочь. Кто-то из гопников успел стукнуть по капоту, но это все, что они смогли сделать. Ярослав издевательски засмеялся, высунулся в окно и крикнул пару-тройку обидных слов преследователям Ранджи все же стартовала. Мы спаслись.