обижайся, но тебе они и не положены, — усмехнулся Пасечников. — Ты у нас — прослойка между гражданскими и военными. На тебе координация взаимодействия. Чтобы в грозный час передать нам полномочия, а тихую погоду вернуть себе обратно. И с остальными так же. Кто-то пахарь или печник — пусть ими и остаются, потому что в военной ситуации от них на поле боя никакого прока, а те же механики или юнармейцы — уже боеспособные подразделения, решающие каждый свою задачу. Кстати! Нужно будет послать трофейщиков в Барсуковский военкомат.

— Зачем? — удивился Сабуров.

— А затем, Михал Ильич, что юнармейцам «военники» тоже нужны…

— Правильно! — согласился с ним Ермолаев.

— … они уже доказали, что их можно использовать во время боестолкновений. Кровью доказали это. Тот же Олег Захаров — прапорщик уже, но где это записано? И такой бардак у нас везде.

— А старший сержант Звягина? — усмехнулся Мочалов.

— Во! Про неё-то мы и забыли! — потёр руками Ермолаев. — Нравится мне эта девочка. Я тебе уже говорил, Серёжа, что есть в ней стержень. По факту она уже фронтовик, с ранением и медалью. А ещё переводчик от бога — ведь сегодня переводила взрослые диалоги и ни один мускул на лице не дрогнул.

— Пока она несовершеннолетняя, предлагаю поступить как с Олегом Захаровым — пресс-атташе и переводчик в звании прапорщика. Айтишники у нас кто? Американцы — старлей и капитан, а наш? Предлагаю дать ему тоже капитана — с женой, — Денис усмехнулся — проблем не будет из-за паритета в званиях и наш человек не ниже рангом с американцами.

— Не возражаю! — согласился с ним Сабуров, а генерал кивнул в знак согласия.

— Один вопрос — поднял руку Захаров. — Что будем делать, если Белов заартачится?

— А ничего — у нас Совет, а не единовластие, — спокойно произнёс Пасечников. — Решать будем голосованием. Сергей поговорит с супругой, я — со своей. Остальные, здесь присутствующие, думаю, проголосуют как надо. И всё. Против большинства он не попрёт — обратной дороги в Тулу у него нет, да и не поддержат его рядовые спецназовцы. Он же не назначался их командиром сверху, а фактически узурпировал власть, исходя из своего звания.

— Слушай, ты вообще красава! — уважительно протянул ему руку Ермолаев. — Так чётко по полочкам разложил — всё понятно. На том и договоримся.

* * *

Звягина вышла с совещания, кипя от переполнявших её эмоций. Этот инцидент с айтишником и американкой… и Белов… теперь ей стало понятно его нарочитое бездействие во время операции спасения людей с американского самолёта. И её поступок спутал ему все карты. Значит, чемоданчик, который вёз полковник Робинсон, Белов заграбастал сразу, а жизни союзников в расчёт не принимались — так, расходный материал… какой же он мелкий и двуличный…

— Вика, привет! — Звягина вздрогнула от неожиданного оклика. — Я тебя испугал? — подбежавший Илья удивлённо смотрел на неё.

— Нет, просто задумалась, — пожала она плечами.

— Вика, у меня к тебе есть просьба… нет, даже предложение.

— Какое?

— Я понимаю, что у тебя теперь много дел — должность переводчика отнимает кучу времени, а я, в принципе, знаком с методами занятий по физической подготовке. Ты же не будешь бросать свой взвод?

— Нет, конечно!

— Тогда услуга за услугу — я помогу твоим и буду заниматься с обоими взводами физподготовкой, а ты поучишь меня сборке-разборке ПМ и «ксюхи». Идёт?

— А что, других учителей нет? — иронично улыбнулась она.

— Понимаешь, всем всё время некогда… — замялся Илья. — Да к тому же я здесь недавно… доверия пока мне нет.

— Даже, если знают, кто у тебя отец? — удивилась она.

— Генерал Ермолаев категорически отказывается встревать, — хмуро проговорил парень. — Говорит, всего добивайся сам.

— Ладно, помогу, но только по вечерам.

— Договорились, — улыбнулся он.

— Мисс Звягина! Вы не могли бы пойти с нами? — к молодым людям приближались двое американцев — мужчина и женщина. Судя по знаками отличия, лейтенанты морпехов.

— Вот видишь, ни минуты покоя, — улыбнулась она Илье.

— Да, работёнка ещё та, — усмехнулся он. — Тогда я у Захарова к вечеру возьму по стволу и к девятнадцати ноль-ноль как штык у тебя.

— Хорошо, а я дядю Колю предупрежу, а то может неправильно понять, — улыбнулась она.

— Чего понять? — Илья сам не понял последнего.

— Что мы разборкой оружия занимаемся, а не чем-то другим, — засмеялась девушка.

— А! Да! Могут неправильно понять и пойдут письма или пятна, как говорит генерал Ермолаев, — поддержал её Илья. — Всё, до вечера!

— Ага! — кивнула она и переключилась на американцев. — Я вас слушаю.

— Мэм! Нам нужно получить комплект вооружения — автомат и пистолет. Но мы не знаем их устройства. Вы могли бы помочь и перевести нам… э-э-э…

— Я поняла. Что ж я сама помогу освоить вам наше оружие.

— Оу, это хорошо!

— Пойдёмте.

До оружейки шли медленно — после наплыва людей из Тулы и танкистов она превратилась в место паломничества большого количества военнослужащих — кто-то сдавал оружие после ночного дежурства, кто-то наоборот — брал, заступая в наряд. Поэтому Звягина издали заметила внушительную очередь — Евгений Василич только что вернулся с Совета и пока он не разберётся с нарядами охраны, беспокоить его нет смысла. Пока они шли американцы расспрашивали её о жизни в анклаве. Внезапно ворвавшаяся в её жизнь многогранная практика по освоению английского языка уже приносила свои плоды — лексикон пополнялся не по дням, а по часам. Вика достаточно подробно рассказывала союзникам о быте и жизни в Тополиновке, даже провела небольшой экскурс по истории края, чем вызвала неподдельное удивление — опять пошло сравнение с американскими тинейджерами, которые не знают и половины о своём городе или штате. Потом американец, смущаясь, спросил о пруде — он оказался заядлым, в прошлом, рыбаком. Вика, тоже смущаясь, поведала о щуке, но как называется окунь по-английски она не знала. Выручил язык жестов, и слово perch попало в копилку её знаний. В таком добродушном настроении они и подошли к оружейке.

— Евгений Васильевич! Американцы просят выдать им один комплект вооружения — «ксюху» и ПМ.

— Вика! А кто учить их будет? Я в английском