— Мне везде хорошо, — огрызнулся я.

— К тебе приставят человека…

— Ко мне всегда приставляют человека… Но предупреждаю, что всегда состояние его здоровья впоследствии начинает вызывать опасения.

— …который позаботится, чтобы ты ни в чем не нуждался.

— Поглядите лучше, чтобы он ни в чем не нуждался. У меня могут появиться на него определенные виды. Йод, вата, бадан на примочки могут пригодиться.

— Не ребячься. Это не мошка, а солдат…

— Я клал и солдат, знаешь.

— Не придется. Он проследит за тем, чтобы ты прибыл в Центральную лабораторию сразу, как только это понадобится. Мне нравится с тобой общаться, Карсон. Весело.

— Спасибо, дорогой, это расскажешь на моих похоронах. Покачаешь рулями высоты…

— А теперь я подробно отвечу на твой вопрос, — сказал он, усаживаясь у окна, устав сражаться с моим сленгом, которого не понимал. — Видишь ли, Хавату и его граждане появились не на пустом месте. Это результат многих лет искусственного отбора.

— Воображаю себе, как оно отбиралось у здравого смысла…

— Не бухти, Карсон. В давние времена здесь жил народ, которым правили джонги. Это притупляет активность, согласись. Особенно когда власть передается по наследству. Тупо. Не учитывая отсева разных форм. Потом еще один момент. Приближенные думают лишь об одном — разжиться, не заботясь при этом о благе других. Когда джонгом становился человек с твердым характером, он не давал придворным, управлять собой. Но порою интриганы добивались контроля над королем. Как правило, они были полными ничтожествами, демагогами и изменниками, не блещущими умом. Именно эти царедворцы делали политику, не допуская к управлению других людей, которые превосходили их по всем статьям. Большинство подданных джонга жили в нищете и убожестве. Плодились с неимоверной быстротой. Делать-то что еще, спрашивается, когда ничего больше делать не дают? А в образованных и преуспевающих кругах общества рождаемость катастрофически падала — они не желали, чтобы их потомки жили в несовершенном мире. Постепенно они вырождались, их замещали серость и тупость.

Так продолжалось до тех пор, пока на трон не взошел некий великий джонг, грандиозный человек. Он отменил все прежние законы, разогнал парламент, объединив в своих руках законодательную и исполнительную власть. Получил два прозвища: Манкар Кровь — при жизни и Манкар Спаситель — после смерти. Это был великий полководец, за его спиной стояла мощная армия. Он беспощадно изгонял политиканов, чтобы им на смену могли прийти самые светлые головы Хавату — ученые люди.

Манкар поощрял рождаемость среди тех, у кого ученые находили признаки здоровой наследственности. Остальным же запретили тупо размножаться. Смешно, конечно, но даже придумали как! Это распространялось на людей, которые были признаны физически или умственно неполноценными либо обладали какими-то моральными изъянами. Неполноценные дети не имели права на существование. Не хочу тебя огорчать, рассказывая о методах, но не зря джонга прозвали Кровью. Итогом всей его жизни стало создание новой формы правления — правительства без законов и короля. Он отрекся от престола и отдал власть в Хавату специальному Совету, который и правит, и судит. В этот орган власти вошли пять крупнейших ученых: сентар, кальто, кантум, амбад и корган.

— Еще раз, помедленнее, не отследил.

— Биолог, химик, физик, психолог и воин, теперь ты понял? Этот Совет по сей день называется Советом пяти королей, Санйонгом. Кандидаты на места в нем определяются Пробой наподобие той, которую сегодня прошел ты. Такие Пробы проводятся раз в два года, и никто не может их миновать. Таким образом, любой из жителей Хавату может стать членом Санйонга.

— А если не захочет?

— Если не захочет — значит, перестанет быть правильным. Выкажет свой изъян и будет изъят. Вхождение в Санйонг — высочайшая честь для жителя Хавату, но он получает это право только благодаря своим достоинствам. Как ты понимаешь теперь, назначение на эту должность не зависит от случая, манипулирования общественным мнением в разгар избирательной кампании или от кастовой принадлежности.

— Ты хочешь сказать, что члены Совета сами пишут законы и сами же творят правосудие?

— В Хавату законов нет, — ответил Эро Шан.

— Ну, какая прелесть…

— С тех пор как правил Манкар, прошло уже много поколений, и мы получили таких людей, которые сами понимают, что полезно, а что нет. Им ни к чему правила и законы. Санйонг просто координирует деятельность горожан. Если возникают проблемы, которые рядовым гражданам не решить, Санйонг находит такое решение, которое считает правильным.

— Угу, пра-правильным… — усмехнулся я. Хорошо такое было слушать, в ушах розы расцветали, только уши вяли немножко. Идеалисты чертовы. Не понимали, что ли, к чему в результате придут? Это же был геноцид чистой воды.

— Когда кто-нибудь из жителей Хавату поступает наперекор этому постановлению и вредит общему делу, он должен предстать перед судом.

— А потом, видимо, в честь Манкара Крови бывает еще и убит…

— Да, мы еще далеки от совершенства… да и кто его может достичь! Однако страна добилась того, что сознательные действия, направленные против личности или Хавату в целом, случаются чрезвычайно редко.

— Не возникает ли у вас проблем с тем, чтобы найти достойных людей для Санйонга? — поинтересовался я довольно едко.

— Нет. В Хавату тысячи людей, способных войти в Санйонг и с честью исполнить свой долг. Существует традиция, благодаря которой в Санйонге представлены пять из шести сословий, составляющих наше общество. Когда будешь гулять по городу…

— Неужели меня выпустят погулять? Быть не может.

— Может, Карсон. Обрати внимание, что полукруглая площадь перед Центральными лабораториями разделена на пять частей. У реки и перед Центральными лабораториями расположен сектор под названием Кантум. Там живут физики. Это не говорит о том, что у них существуют какие-то особые привилегии перед другими сословиями. Но ведь если люди с одинаковыми интересами живут рядом друг с другом, общение происходит у них проще и непринужденнее, чем с остальными. И вследствие этого браки заключаются чаще внутри одного сословия. Потом вступают в силу законы генетики, и род физиков в Хавату постоянно совершенствуется. В итоге каждый раз в новом составе Санйонга мы имеем лучшего физика, чем в предыдущем. Следующий район называется Кальто. Там живут химики. Центральный район — это Корган. Он предназначен для воинов. Потом — Амбад. Район психологов. И наконец, Сентар, сектор биологов, расположен на набережной, за Центральными лабораториями. Таким образом, Хавату напоминает по форме полколеса телеги, в котором Центральные лаборатории выступают в качестве оси. Сектора разграничены внутри четырьмя концентрическими полуокружностями. Ближе к «тележной оси» расположены Центральные лаборатории. Между этой и следующей полуокружностями расположены пять секторов, о которых я сейчас рассказал. Между второй и третьей полуокружностями находится самый