Как Вы относитесь к теории перманентной революции, тов. Трэн? Поддерживаете ли Вы сегодня ту в корне реакционную, термидорианскую по своим социальным корням критику, которую Вы развивали в свое время вместе со всеми эпигонами и в полной солидарности с ними? В этом кардинальном вопросе нет и не может быть никаких уступок. Тут нет места никаким оговоркам и экивокам. Вопрос изложен со всей ясностью: в тезисах, статьях, книгах. Вопрос проверен на опыте гигантских событий. Все секции левой оппозиции — прежде всего русская секция — стоят полностью и целиком на почве теории перманентной революции. Ваш ясный и недвусмысленный ответ на этот вопрос является необходимым предварительным условием для разрешения вопроса о том, сможем ли мы работать в рамках одной и той же фракции.

Этот кардинальный программный вопрос, противопоставляющий большевиков-ленинцев центристам и правым, заключает в себе целый ряд вытекающих из него вопросов:

Как Вы относитесь к лозунгу демократической диктатуры рабочих и крестьян вообще, для колониальных стран в частности, для Индии в особенности?

Как Вы относитесь к идее рабоче-крестьянских партий?

Считаете ли Вы правильным создание Крестинтерна[585] и политику Антиимпериалистической Лиги?

Как Вы относитесь к лозунгу Соединенных Штатов Европы?

Все эти вопросы, получившие на V конгрессе Коминтерна антимарксистское решение, сохраняют огромную важность и сейчас.

Правильный ответ на эти вопросы, как уже сказано, является, с моей точки зрения, абсолютно необходимым для того, чтобы создать программные предпосылки для совместной работы. Но одних программных предпосылок недостаточно. Остаются вопросы тактики и организации.

В этой области у нас уже в переписке обнаружились очень серьезные и острые разногласия, которых первые мои беседы с Вами, к сожалению, отнюдь не смягчили. Чтобы не повторяться, я сошлюсь здесь на два документа: на мое письмо Вам от 23 мая 1929 г.[586] и на мою критику Вашего проекта заявления о вступлении в Лигу, от 23 мая 1931 г.[587] Прилагаю копии обоих документов.

В заключение я хотел бы высказать одно общее соображение, которое, может быть, лучше поможет понять оценку Вашей позиции. В рядах левой оппозиции, особенно французской, довольно сильно распространена духовная болезнь, которую я, не входя в исследование ее социальных корней, назвал бы по имени ее наиболее законченного представителя суваринизмом. Это есть — если брать вопрос в области политической психологии — болезнь паралича политической воли при гипертрофии резонерства. Комнатное умничанье, без корней, без стержня, без ясной цели, критика ради критики, цеплянье за мелочи, отцеживание комаров и проглатывание верблюдов — таковы черты этого типа, который больше всего на свете озабочен сохранением своей кружковой или личной «самостоятельности».

Подобного рода кружок, не решающийся примкнуть к социал-демократии, но и не способный на политику большевизма, не способный на активную политику вообще, больше всего склонен писать примечания на полях чужих действий или чужих книг. Ярче всего этот дух, повторяю, выражен у Суварина, который нашел, наконец, для своей тенденции адекватное ей выражение в виде библиографического журнала, в котором Суварин подвергает критике всех, вся и все, якобы от имени своей собственной «доктрины». Между тем секрет состоит в том, что никакой доктрины у Суварина нет и по самой его духовной природе не может быть. Оттого духовное творчество Суварина, не лишенное ни остроумия, ни находчивости, является по самому существу своему паразитическим. В нем сочетаются перегоревшие остатки коммунизма с недоразвернувшимися элементами меньшевизма. В этом и состоит сущность суваринизма, поскольку здесь можно вообще говорить о сути.

Я часто говорил тов. Навиллю, что он отравлен суваринизмом, и, боюсь, неисцелимо: во всяком случае, я за последний год не заметил у него никаких признаков улучшения. Вы, тов. Трэн, считаете себя, и не без основания, во многих вопросах противником как Суварина, так и Навилля. Но, несмотря на несомненные индивидуальные различия, вас объединяет общая черта. У Вас тоже нет доктрины, тов. Трэн: Вы ее растеряли. Все Ваши усилия сводятся к оговоркам, примечаниям и экивокам.

Вы ведете упорную борьбу не за известную систему идей и методов, а за свою «независимость», причем никак нельзя добиться изложения того, каково содержание этой независимости. Тов. Трэн, это и есть болезнь суваринизма. От всей души желаю Вам вылечиться от нее.

Этот в значительной мере личный вопрос имел бы гораздо меньше значения, если бы мы с вами были членами большой здоровой пролетарской партии. Но у нас пока дело идет о небольшой фракции, которая в условиях исключительно трудных отстаивает знамя Маркса и Ленина. Для такого рода боевой фракции бацилла суваринизма неизмеримо опаснее, чем для большой партии. Разумеется, преступно было бы легкомысленно рвать с отдельными группами или даже с отдельными лицами. Но еще более преступно допускать такой состав инициативной фракционной организации, при котором парализуется или ослабляется ее наступательный пропагандистский дух, ее политическая боеспособность. Вот почему могут быть такие условия, при которых приходится сказать: мы отстаиваем известную сумму идей; Вы же отстаиваете известную сумму примечаний к Вашим взглядам. Попробуем не мешать друг другу и будем действовать врозь. Может быть, опыт в более чистом виде кое-чему научит тех и других. Тогда мы встретимся с Вами на новом этапе, подведем итоги и, может быть, лучше сговоримся, чем сегодня. Я не говорю, что это единственно мыслимое решение и что оно наилучшее. Но я его никак не считаю исключенным.

Кадикей, 13 сентября 1931 г.

Дорогие товарищи!

Ваша национальная конференция[588], очень долго откладывающаяся по причинам внутреннего кризиса Лиги, все еще застает Лигу не вышедшей из состояния кризиса. Конференция не может совершать чудес. Было бы наивно ждать, что она одним ударом победит кризис и устранит внутреннюю борьбу. Но конференция может сделать крупный шаг в этом направлении.