— А ты знаешь, помогает, — с удивлением сказал он, поворачиваясь в сторону Черепанова и протягивая ему бутылку.

Иван, машинально взяв спирт, с недоверием смотрел на своего родственника. Поймав его взгляд, дядька Степан отбросил от лица полу халата и демонстративно закурил. Сделав большой глоток, Черепанов закашлялся, а когда продышался, с удивлением отметил, что дышать стало намного легче. «Дезинфекция» вернула его к жизни, и он стал с интересом прислушиваться к разговору Маллоя и бойца из ополчения.

— Я эту школу закончил семь лет назад, — видимо, отвечая на вопрос Маллоя, продолжил свой рассказ боец. — Полковник преподавал у нас военную подготовку, а Николай Иванович был учителем по трудовому воспитанию. Короче, трудовиком…

С этими словами парень оглянулся назад, словно проверяя — здесь ли его трудовик. Пауза затянулась. Дядька Степан протянул ему сигарету:

— Закури, земляк, полегчает.

Сделав несколько глубоких затяжек, ополченец продолжил свой рассказ:

— Николай Иванович родом сам с Полтавщины. У них в семье все были гончарами. В Луганск он приехал уже давно — в педагогический институт на повышение квалификации. Ну и, значит, познакомился здесь со своей будущей женой. А тетя Валя наша, из местных. Короче, остался Николай Иванович в Луганске. Стал нас, балбесов, учить глину месить и глэчики из нее делать. Дом построил, двоих детей вырастил. А когда все это началось — собрал вещички и с семьей уехал к родителям в Опошню. Ну а что, правильно, он же родом оттуда… Только через пару недель дядя Коля вернулся. Сказал, что его дом и земля его детей здесь. Был у нас взводным. А когда мы танк захватили, стал танкистом.

— А это как — танк захватили? — спросил Маллой. — Что, окружили его с автоматами и ружьями и типа «выходи танк, сдавайся»? Так, что ли?

— Нет, конечно, — не уловив иронии, ответил ему боец. — Этот гад нам дня три покоя не давал. Мы только голову из-за укрытия высунем, а он как шандарахнет. И как в детской считалке — кто не заховался, я не виноват. Короче, надоела Полковнику такая жизнь, пошли мы в атаку. Выбили укров с высотки, смотрим — а танк ихний в укрытии стоит. Целехонький. Оказывается, они двигатель не смогли завести, а взорвать не успели. У них такое бывает…

За окном замелькали дома частного сектора с приусадебными участками. Увидев вдалеке шлагбаум блокпоста, дядька Степан попросил Маллоя остановиться.

— Не будем светиться возле шлагбаума. — Пояснил он свои действия Ивану. — Вдруг кто с той стороны в бинокль наблюдает. Не нужно, чтобы они видели нашу таратайку. Вы тут займитесь раненым, а я с бойцом прогуляюсь.

Сняв белый халат и сунув его Черепанову, он неспешным шагом направился в сторону блокпоста за ополченцем. Воспользовавшись остановкой, Иван решил сделать обезболивающий укол раненому танкисту. Тот по-прежнему не издавал ни звука, и только подрагивающие веки говорили о том, что он еще жив. Поправив под головой раненого сбившееся одеяло, он присел рядом с Маллоем:

— Как думаешь, успеем?

— Теперь все от нашего дяди Степы зависит, — спокойно ответил Никита, при этом с нетерпением поглядывая в сторону блокпоста.

Дядька Степан вернулся один. Усевшись в машину, он достал мобильный телефон и долго разговаривал с каким-то Тимофеем. Закончив разговор, он дал команду Маллою свернуть с дороги и двигаться по грунтовке, которая уходила в сторону ближайшей балки.

— План меняется, орелики. Будем прорываться напрямую, — махнув в сторону ближайшего лесочка, сказал дядька Степан.

— Вы меня пугаете, дядя, — меланхолично заметил Маллой. — Осмелюсь заметить, что у нас не тачанка с пулеметом, и за спиной не сотня лихих мужичков, а тяжелораненый человек.

— Что ты задумал, дядька Степан? — с тревогой в голосе спросил Иван.

— А что тут думать, Ваня, — услышал он в ответ уверенный голос родственника. — Я сначала хотел переправиться через Донец в районе Лисичанска. Но добираться туда далековато. А учитывая, что ехать придется по пересеченной местности — растрясем танкиста. Поэтому пойдем в лобовую атаку — переправляться будем здесь неподалеку, в районе Счастья. А дальше, не прячась, рванем по основной дороге, в сторону Харьковской области.

Как понял Иван, план дядьки Степана заключался в том, чтобы объехать только несколько ближайших блокпостов украинских войск, стоящих на самой передовой. А затем выехать на основную трассу и под видом доставки «груза 200» двигаться в нужном направлении, уже не скрываясь.

По грунтовой дороге они ехали около часа. Хотя заросшую травой тропинку дорогой можно было назвать только условно. Она то поднималась вверх по косогору глубокой балки, то петляла между редкими кустами шиповника или густыми зарослями терна. Направление указывал дядька Степан, ориентируясь по понятным только ему указателям. Когда «скорая», надрывно урча мотором, выехала на очередной косогор, он дал команду Маллою остановиться. Выскочив из кабины, дядька Степан опять достал мобильный телефон и начал звонить загадочному Тимофею. Не прошло и пяти минут, как из-за ближайшей лесопосадки вывернул неприметный «жигуленок». Каково же было удивление Черепанова и Маллоя, когда из него навстречу им вышел еще не старый мужчина в форме полковника медицинской службы украинской армии.

— Где тебя, Тимофей, черти носят! — набросился на него дядька Степан. — Здесь каждая минута дорога, а он прохлаждается неизвестно где.

— Не ори, Степан, — спокойно ответил полковник, здороваясь со всеми за руку. — Я уже в курсе ваших проблем, а детали расскажете по дороге.

Уверенным шагом он направился в сторону «скорой» и занял место рядом с водителем. «Так, — подумал про себя Черепанов, — еще один командир на нашу голову».

К блокпосту украинской армии они подъехали минут через тридцать, после того, как их «скорая помощь» вывернула на трассу из-за очередной лесопосадки. Тимофей попросил Маллоя не останавливаться, а только притормозить возле солдата, махнувшего им полосатым жезлом. Когда «скорая» замедлила движение, Тимофей деловым тоном поинтересовался у бойца, где находится их командир. Вытянувшись перед полковником по стойке «смирно» и отдав честь офицеру, солдат махнул рукой в сторону коричневого вагончика.

— Как говорят в американских фильмах, «надеюсь, полковник, вы знаете, что делаете», — тихо сказал Маллой, направляя машину к вагончику, возле которого стояло несколько солдат. При виде машины с надписью «груз 200» они замолчали, а когда из кабины появился полковник, вытянулись по стойке «смирно» и расступились.

Тимофей не спеша прошел мимо солдат и скрылся за углом вагончика. В это время дядька Степан выбрался из «скорой» и, спокойно закурив, сделал несколько шагов в сторону. При этом он как бы в невзначай оставил двери фургона широко открытыми. Тяжелый запах тут же распространился вокруг машины. С сочувствием глянув на них, бойцы двинулись в сторону выезда с блокпоста.

Черепанов посмотрел на часы. Казалось, Тимофей ушел уже час назад, но стрелки часов показывали, что прошло всего лишь полторы минуты. «Полковник» вышел из-за угла вагончика таким же размеренным шагом. Не спеша забравшись в кабину, он по-хозяйски махнул в сторону выезда с блокпоста. Они не успели даже подъехать к шлагбауму, как солдаты начали его поднимать, открывая проезд для «скорой».