С введением военного порядка и дисциплины и установлением прочных связей партизанских соединений и отрядов с находившимися по другую сторону линии фронта штабами Красной армии, а также с Центральным штабом партизанского движения были созданы предпосылки превращения партизанских отрядов во вспомогательный корпус, используемый в интересах советских войск путем решения серьезных и очень важных в военном отношении задач.

И хотя, исходя из различных соображений, московский Центральный штаб партизанского движения выступал против создания крупных партизанских соединений, связывая управление ими с большими трудностями, их операции были, по меньшей мере, успешными. После того как ударная мощь образованного самостоятельно «второго фронта» проявилась в полную силу, в тылу немецких войск стали создавать партизанские сосредоточения, которые благодаря своей величайшей маневренности и подвижности могли в решающий момент сковывать передвижения немецких войск.

Кроме того, при концентрации различных крупных партизанских соединений в одной местности возникали так называемые «партизанские республики», на территории которых деятельность германских властей становилась невозможной.

Включение партизанских армий в стратегическое планирование военных операций советских вооруженных сил отчетливо проявилось в подготовке летнего наступления Красной армии 1943 года и в советских наступательных операциях в 1944 году. Сильно укрепившееся в 1943 году партизанское движение добилось в ходе мероприятий партизанских соединений изоляции сражавшихся немецких частей от их тыловых объектов.

Они парализовали своими ударами способность к сопротивлению германских войск, окружив и уничтожив при этом небольшие немецкие гарнизоны. Партизанские отряды создавали ударным советским частям свободные от противника коридоры для прорыва на большую глубину и подготавливали переправы через реки.

Во многих случаях они находились в готовности прикрыть удлинившиеся фланги ушедших вперед советских воинских частей и закрыть образовывавшиеся бреши. Партизанским отрядам удалось нарушить соразмерность протяженности участков фронта немецких частей и превратить их тылы в районы боевых действий. В то же время партизанские отряды по своим боевым возможностям нигде не приблизились к регулярным частям. Ведь когда летом 1944 года они попытались собственными силами перерезать пути отхода 3-й танковой армии вермахта, то немецкие боевые части их просто смели со своей дороги. Тем не менее в присущей им форме боевых действий в так называемой «малой войне» партизаны были весьма успешны и опасны. А играя роль политических передовых отрядов, во второй половине 1944 года они подготовили Красной армии пути продвижения в Центральную и Юго-Восточную Европу.

Опиравшаяся только на военную силу и направленная на достижение цели скорейшей экономической эксплуатации новых территорий и установления в них политического господства германская восточная политика привела к росту национального сопротивления. Озадаченные происходящим, ни Гитлер, ни его политические сторонники и советники не смогли найти отвечавшее действительности объяснение причин развития этой народной войны. Рассматривая силу как панацею, немецкие оккупационные власти стали снова и снова прибегать к таким методам, которые только способствовали резкому расширению первоначально слабого партизанского движения, поддерживаемого сначала лишь небольшим числом людей из идеологических соображений.

Неясная позиция оккупационных властей по вопросу о том, какое будущее ожидает покоренные народы, а также поведение, унижавшее человеческое достоинство местных жителей, к которым они относились как к «недочеловекам», мероприятия по нещадной эксплуатации захваченных земель и многие другие промахи очень скоро настроили почти все имевшиеся на Востоке политические силы против Германии. Вплоть до вынужденного оставления захваченных восточных земель немецким инстанциям так и не удалось найти подходящий метод подавления недовольства широких масс, который можно было бы успешно противопоставить гражданскому неповиновению.

Ожидаемое от прихода немцев восстановление свободного владения землей на оккупированных территориях вначале откладывалось из соображений более легкого ее экономического использования. Позже же в результате проведения половинчатых мер и частичных уступок решение этого вопроса настолько затянулось, что, в конце концов, данное самое лучшее средство привлечения на свою сторону народа и завоевания его симпатий и вовсе стало ненужным. Однако самым пагубным для Германии явился беспардонный способ обеспечения себя рабочей силой из оккупированных восточных областей, в результате чего значительная часть населения была вынуждена уйти в подполье.

К тому же подобное роковое мероприятие решительным образом навредило облику Германии во всем мире и заметно поколебало прежнее доверие к немецкому руководству. Суровые же карательные меры в отношении гражданского сопротивления создавали из немцев облик таких людей, которых требовалось только изгнать.

Все призывы к германскому государственному руководству срочно и решительно изменить политический курс, что могло бы заметно облегчить постоянно ухудшавшееся положение немецкой армии на Востоке, своей цели не достигали или вовсе игнорировались. В результате очень скоро большие территории стали для политического и экономического воздействия со стороны Германии недоступны.

Отношение немецкой армии к населению в оккупированных восточных областях в первые месяцы войны с Советским Союзом полностью определялось убежденностью в скором победном окончании восточного похода. Поэтому военное командование первоначально не верило в возможность создания со стороны партизанских отрядов препятствий своим замыслам, заключавшимся в победе над Красной армией и покорении страны всеми доступными средствами военной силы.

Только после первой суровой русской военной зимы вермахт, понеся большие потери и получив определенный урок, стал серьезно относиться к партизанской войне. В то время как германское политическое руководство, исходя из сомнительных взглядов относительно народной психологии, видело единственную возможность умиротворения страны в насаждении страха, позиция армейского командования стала меняться. Оно начало понимать, что установление с населением таких отношений, которые привлекли бы его к сотрудничеству с немецкими властями, могло бы сильно облегчить положение фронтовых частей и способствовать успешному решению их боевых задач.

Поэтому его позиция стала колебаться между человеческой отзывчивостью и неприятием с применением карательных мер. При этом запугивание с одновременным уважением ценностей русского народа должно было повлиять на психику людей с тем, чтобы способствовать искоренению у них нежелания сотрудничать с немецкими властями.