Восставший из пепла

Большой Лондонский пожар, случившийся 2 сентября 1666 года, очевидно, начался в пекарне на Паддинглейн около Лондонского моста, когда Томас Фарринор, королевский пекарь, забыл погасить огонь в печи перед сном. Раскаленные угли попали на лежавшую рядом растопку, и вскоре его деревянный дом был объят пламенем. В то время лондонские дома были в основном деревянными, с щипцовыми крышами, и горели, как большие спичечные коробки. Через два-три часа несколько улиц превратились в огненный ад; распространению пожара способствовал сильный восточный ветер, раздувавший языки пламени. Через пять дней, когда пожар закончился, 430 акров (т. е. около 4/5 площади города) превратилось в пепел. Было уничтожено примерно 13 000 домов и 90 церквей; даже огромный кафедральный собор Св. Павла превратился в руины.

Карл II героически трудился рядом с пожарными, что позволило ему вернуть некоторое общественное уважение, тем не менее враги короля поспешно заявили, что это было «наказание Божье» за его дебоширство при дворе и за недостойную внешнюю политику парламента. В памфлете, изданном в Голландии, которая находилась в состоянии войны с Англией, пожар назывался актом отмщения со стороны «всемогущего и справедливого Бога», и католики в Британии соглашались с этим. Даже в «Лондон газетт» было написано, что «тяжелая десница Господня опустилась на нас за наши грехи, и суд Его совершился в пламени».[1131]Можно лишь гадать, что думали по этому поводу лондонские евреи, так как до дня Рош-Шоханах (Судный день) оставалось лишь девять дней, а до Йом-Киппура (День Искупления) еще десять.[1132]

Мельница слухов работала безостановочно. Повсюду можно было слышать истории о «папском заговоре», «иностранном заговоре» или «Божьем гневе». Карл II изо всех сил старался убедить рассерженных лондонцев, собравшихся в Мурфилдсе, что их общее несчастье было непреднамеренным. Он торжественно поклялся позаботиться обо всех бездомных лондонцах, заново отстроить их дома и весь город. Вполне возможно, что это не обескуражило короля, поскольку он сам немного разбирался в городском планировании и архитектуре. После Реставрации он был горько разочарован недостатком средств для превращения Лондона в блестящую метрополию, которая затмила бы «Город Света», в который превращал Париж его кузен, Людовик XIV. Теперь у него появилась неожиданная возможность осуществить свои мечты.[1133]

После эмоциональной речи короля в Мурфилдсе у всех появилась надежда, что из дымящегося пепла, подобно огромному Фениксу, восстанет новый Лондон.

Или, еще лучше, «Новый Иерусалим», как мы увидим в следующей главе.

«Главной темой легенды о тамплиерах является сохранение традиции в виде тайных обществ… Сами тамплиеры были тайным обществом… Франкмасоны, как преемники тамплиеров, считают себя наследниками древней мудрости строителей Храма Соломона, дошедшей до них со времен крестовых походов».

А Демурж, «Жизнь и смерть ордена тамплиеров»

«Даже краткое исследование показывает, что он [Карл II] увлекался алхимическими экспериментами… Такой король действительно мог построить давно ожидаемый «Дом Соломона»…»

Дональд. Р. Диксон, «Антильская мозаика»

«Я не откажусь от духовной борьбы, и меч не заснет в моей руке, пока мы не построим Иерусалим на зеленой и прекрасной земле Англии».

Уильям Блейк, предисловие к «Мильтону»

Через несколько дней после Великого пожара архитекторы Кристофер Рен и Джон Эвелин независимо друг от друга представили Карлу II планы полной реконструкции Лондона.[1134]Точнее говоря, Рен представил свой план 11 сентября 1666 года, а Эвелин — 13 сентября.[1135]Утверждается, что оба плана привели короля в восторг, но ни один из них не мог быть осуществлен из — за насущной потребности расселения десятков тысяч людей, оставшихся бездомными из-за пожара.

Планы Рена и Эвелина остались бы не более чем подстрочными примечаниями в истории архитектуры, если бы не два очень интересных факта.

Оба архитектора включили «невидимые» эзотерические символы в планы лондонских улиц и площадей. Они могли сделать это лишь в том случае, если преследовали одинаковые цели.

Такие же эзотерические символы, очевидно, использованные с той же целью, более чем через сто лет появились на другой стороне Атлантики в плане улиц и площадей Вашингтона, новой столицы Соединенных Штатов Америки.

Первым из этих символов является простой восьмиугольник. Второй символ более сложен, с многочисленными ветвями и окончаниями; он известен как Древо Сефирот, или Древо Жизни. Он происходит из еврейской Каббалы, мистической системы, развитой и усовершенствованной в Окситании в период интеллектуальной и религиозной свободы, связанной с расцветом катаризма в XII веке.

Восьмиугольник и Древо Сефирот до сих пор остаются скрытыми в архитектурном плане Вашингтона, как мы покажем в главе 19, и их легко можно увидеть в отвергнутых планах Рена и Эвелина, о чем мы поговорим позднее в этой главе. В обоих случаях речь пойдет не столько о демонстрации символов, сколько о попытке выяснить, почему они вообще использовались. Чего надеялись достичь Рен, Эвелин и их преемники в США с помощью этих символов? Почему восьмиугольник и Древо Сефирот имели для них такое важное значение?

Первый намек, который поможет нам ответить на эти вопросы, нужно искать не в Лондоне XVII века и не в Вашингтоне XVIII века, но в Окситании XIII века, в исторической аномалии, известной под названием альбигойских крестовых походов.

Тайна рыцарей Храма

В части I мы узнали о том, что альбигойские крестовые походы, сокрушившие катаров в XIII веке, формировались по наущению нескольких пап и проводились с помощью армий, набираемых со всей Европы, особенно в Северной Франции. Во время всего периода военных действий в Окситании, от падения Безье в 1209 году до падения Монсегюра в 1244 году, довольно много «крестоносцев» в Провансе и Лангедоке почти не принимали участия в войне. Это выглядит странно, особенно потому, что все они были членами элитного ордена хорошо подготовленных воинов-монахов, поклявшихся служить папскому престолу и уже доказавших свое мужество в Святой земле, где доблестно сражались с мусульманами. Их полное название — «нищие рыцари Христа и Храма Соломона», но они гораздо лучше известны как рыцари Храма, или тамплиеры.