тумбочки. Мы делили дом и кровать, и вместе с Дженни мы каждый день учились быть семьей. Я не верил, что когда-нибудь буду готов воспитывать свою племянницу на том уровне, который требовался ей, но теперь не чувствовал себя одиноким в этой борьбе.

По просьбе Дженни мы с Шей ходили на свидания почти каждую неделю, хотя далеко не уходили. В доме Томасов было именно то количество кроватей, которое нам требовалось, и идеальное уединение. Полное отсутствие детей в коридоре было мощным афродизиаком. Я не мог придумать лучшего свидания, чем позволить моей жене быть такой шумной, как она захочет, а затем повести ее в устричный бар, чтобы выпить и съесть столько крошечных закусок, сколько она сможет съесть.

— Я не хочу еще одну свадьбу, — сказала она в конце концов. Шей перевернула последнюю страницу и собрала бумаги, постучав ими по столу. — Она не была идеальной по классическому определению, но была идеальной для нас.

— Даже «дай пять»?

Шей кивнула.

— Однажды я спланировала идеальную свадьбу. Я все сделала правильно. Все до последнего штриха. Но идеальная свадьба не означает идеальный брак или даже хороший, здоровый брак. — Она толкнула бумаги о разводе через стол. — Прости, Ной. Ты застрял с этой версией меня, в которой я даю тебе пять и с кольцом из шпагата. Никакого развода, никаких повторений.

— Ну, блин. — Я засунул руки в карманы и оглядел кухню. — Что, черт возьми, мне теперь делать с этим? — Я поставил маленькую коробочку поверх бумаг о разводе. — Раз уж мне не разрешено сделать все заново.

Шей долго смотрела на коробку.

— Ной, — прошептала она.

— Скажи мне, Шей. Что мне с этим делать?

Шокировав меня до глубины души, Шей встала и вышла из кухни. На этот раз я был потрясен. Я не знал, где сделал неверный поворот. Думал, что мы дразним друг друга, просто подкалываем и шутим, как всегда. Но она ушла. Должен ли я последовать за ней? И что мне сказать? Попросить прощения за попытку заменить шпагат драгоценным металлом? Я не понимал, как поступить правильно.

Так же быстро, как ушла, Шей вернулась и поставила бархатную коробочку на стол рядом с той, что я подарил.

— Если бы мне пришлось повторить все сначала, я бы подумала принести что-нибудь для тебя, — сказала она. — Мне было ужасно стыдно, что я этого не сделала.

Я поднес руку к затылку.

— Тебе не нужно беспокоиться о…

— Но я беспокоюсь, — сказала она. — Это моя часть сделки. Я та, кто думает о том, что нужно тебе, пока ты занят мыслями о том, что нужно всем остальным. — Она подтолкнула коробку ко мне. — Открой ее.

— Сначала ты, — сказал я, подталкивая другую в ответ. — И никаких переговоров по этому поводу. Сделай это или я закую тебя в наручники и сделаю это за тебя.

— Заманчивое предложение… — Петля скрипнула, когда она открыла крышку. — Ной, как ты… — Она посмотрела на меня. — Как это возможно?

На кольце был изящный бант из платины, усыпанный крошечными бриллиантами. Хотя это и не было точной копией кольца из бечевки, но было чертовски близко.

— Местный мастер создал его по фотографии, которую я сделал с оригинала.

— Боже мой, — прошептала она. — Я в восторге. Не могу поверить, что ты сделал это для меня.

Я достал изящное кольцо из коробочки и надел его на ее четвертый палец.

— Это только частично для тебя. Мне надоело, что все в городе спрашивают, когда я собираюсь подарить тебе кольцо.

— Все, что угодно, лишь бы деревенские жители от тебя отстали, — поддразнила она и потянулась за другой коробочкой. Мой желудок упал на пол. Она провела большим пальцем по бархату, прежде чем встретиться с моим взглядом. — Я никогда не ожидала, что наш безумный план куда-то приведет, хотя должна была. Я должна была с самого начала знать, что это самое далекое в мире от фальши. Я так благодарна, что моя жизнь развалилась на части и отправила меня сюда, чтобы все исправить. На этот раз, чтобы получить тебя навсегда. Итак. — Она открыла коробку, обнажив широкое кольцо с отделкой в виде веревки. Прямо как бечевка. — Я собиралась подарить тебе это на нашу годовщину, но поскольку ты хочешь развестись со мной…

— Все, чего я хочу, это чтобы это был твой выбор, — сказал я. Я схватил ее за талию и усадил на стол, встав между ее ног. — Я намерен сохранить тебя на все твои завтрашние дни, но не хочу сохранять этот брак, если ты этого не хочешь. Мы можем сделать все заново. Устроить вечеринку и пригласить всех наших друзей. Или вообще никого не приглашать. Мы можем покончить с этим и начать все с чистого листа, без давления наследства и всего остального, через что ты прошла. Я хочу, чтобы наш брак был твоим выбором, а не последним средством.

Шей потянулась к моей руке и надела кольцо на мой палец.

— Ты никогда не был последним средством. — Она провела пальцем по кольцу, и улыбка заиграла на ее губах. — Джейми была бы моим последним средством.

Я опустил голову на ее плечо, смеясь.

— Я так чертовски сильно люблю тебя, жена.

— А я чертовски сильно люблю тебя, муж.

Бонусный эпилог

Ной

Месяцы спустя

— Расскажи мне всю историю, — попросила Шей, прогуливаясь по дальней дорожке оранжереи. Она провела рукой по листьям, свисающим с полок, подвешенных над головой. Ее задница в этих джинсах была произведением искусства. Если бы была возможность, я бы ходил в трех шагах позади нее до конца своих дней. — Нарисуй всю картину в целом. Что все это значит?

Я шел за ней, наблюдая, как она осматривает вербену и мяту, жасмин и тайский базилик. Скоро она доберется до больших фиговых деревьев, которые я перенес на улицу, как только установилась надежная теплая погода, а затем вернул обратно за минуту до первых заморозков и ни секундой раньше. Потом доберется до всех экспериментальных клубничных кустов, потом до малины.

— Ты уже бывала здесь раньше, — сказал я, уклоняясь от каких-либо реальных объяснений. В изобилии растительной жизни здесь не было ничего плохого, хотя это и говорило об определенной неспособности к саморедактированию. По правде говоря, это было единственное место, где я не поддавался желанию подрезать края и подчистить концы.

— Да, — начала она, наклонившись, чтобы вдохнуть аромат жасмина, — но в тот раз ты не дал мне возможности осмотреться. — Шей оглянулась на меня. Знакомая ухмылка озарила ее глаза. — Я хочу экскурсию.