***

Уинни Стивенс обошла кругом фойе мотеля «Дом Эгги». Все сверкало.

Но она все равно знала, что сверкающая чистота не в силах скрыть потертый ковер на лестнице, ведущей в комнаты на втором этаже, или то, что резные двери гостиной всего лишь жалкая викторианская имитация.

К тому же солнечный свет, заполнивший фойе, словно специально это подчеркивал. Нет-нет. Солнце – это всегда прекрасно, потому что повышает настроение. А она хочет, чтобы Ксавьер Матео Рамос был в наилучшем настроении.

– Пора бы ему уже приехать, – сказала Тина, постукивая пальцами по спинке стула.

Уинни тоже не могла спокойно стоять и стала поправлять туристические брошюры на стенде. Аккуратно расставлять их не было никакой необходимости, но надо же чем-то занять руки. В висках болезненно стучало, к горлу подкатывала тошнота.

Она пожала плечами, изображая безразличие, но не была уверена, что ей это удалось.

– Он не указал точное время, когда приедет. – Уинни ждала сообщение вот уже часа два и постоянно проверяла эсэмэски в телефоне, но ничего не было. – Перелет из Испании очень утомительный. Возможно, он решил остаться еще на день в Сиднее.

– Лучше бы ему остаться там навсегда!

Уинни ободряюще улыбнулась Тине, главной на ресепшен и своей правой руке, но в ответ получила такой взгляд, что поняла: ободрить не удалось.

– У меня плохое предчувствие. – Тина в сердцах стукнула по табурету. – Если бы ваша бабушка знала, у нее случился бы нервный приступ, и…

– Но моя бабушка ничего не знает, – оборвала ее Уинни. – И никогда не узнает.

Уинни сжала губы, опасаясь, что если скажет еще хоть слово, то слезы, от которых защипало глаза, уже не скрыть. Если бы Эгги знала, что Уинни продала ее любимый мотель, она… Но неизвестно, что Эгги сделала бы. Одно Уинни знала точно: это разбило бы ей сердце.

Уинни тяжело вздохнула. Из-за болезни Альцгеймера Эгги никогда ничего не узнает.

– Простите. – Тина сжала ей руку. – Это нечестно с моей стороны.

Уинни догадывалась, о чем думает Тина, но тактично умалчивает: «Неужели было бы настолько ужасно перевести Эгги из дорогой частной лечебницы в заведение подешевле?» Поступи она так, не пришлось бы продавать мотель.

Это было очень тяжелым решением для Уинни.

А сегодня ей предстоит встретиться лицом к лицу с человеком, купившим «Дом Эгги».

Она беспокоилась не только о себе – продажа мотеля отразится и на других. И это ее мучило. Лично она это переживет. Она еще сравнительно молода, и у нее есть большой опыт в гостиничном бизнесе. Как ни тяжело было бы расстаться с «Домом Эгги», она очень скоро найдет другую работу. Но персонал…

Сколько людей ей говорили, что она взяла на работу «все отребье», какое только можно. У нее от злости затрепетали ноздри. Служащие «Дома Эгги» не раз подтверждали, что они способны выполнять порученную им работу. Ей просто надо убедить нового владельца дать им шанс. Вот и все.

Ксавьер Рамос оставил ее управляющей мотелем и подписал с ней контракт на два года. А это дает ей право нанимать и увольнять персонал. Значит, Тина никуда не уйдет. И Эйприл не уйдет. И Либби. И Мег, и Джастин, и Грейм.

Уинни скрестила пальцы не только на руках, но и на ногах.

– Что, если он решит привезти сюда свой персонал? – с беспокойством спросила Тина.

– Какой еще персонал? Он испанец, и у него нет в Австралии своего персонала. Его персонал – это мы.

Но обе знали, что новый хозяин может все изменить, лишь щелкнув пальцами. У него достаточно средств, чтобы сорить деньгами. Таких денег ни Уинни, ни Тине не заработать и за десять лет. Люди, подобные ему, устанавливают собственные правила.

Тина с хмурым видом заявила:

– Эти миллионеры всегда приводят с собой своих людей. У него наверняка огромная семья, всякие там племянники, племянницы, тети, дяди и куча двоюродных. И всем нужна работа. И все они – скандальные типы, вот их-то он и постарается сплавить подальше… через океан. Тут недалеко и до кровной мести.

Уинни не удержалась от смеха:

– Ты насмотрелась мыльных опер. Хоть бы он поскорее появился, а то мы обе начинаем придумывать жуткие варианты.

– А вдруг он захочет превратить «Дом Эгги» в один их своих шикарных отелей? Никто из нас ему не подойдет.

К несчастью, это правда. Хотя…

– Наш мотель слишком маленький и незначительный для него.

Если Рамос предполагал проникнуть на Золотой Берег[1] со своей сетью экстравагантных отелей, то он не выбрал бы маленький скромный мотель как начальную точку. Уинни недоумевала, почему Ксавьер купил мотель, даже не видя его.

– Жаль, что вам не удалось побольше узнать о его планах, – проворчала Тина.

Уинни пыталась. Но, несмотря на обширную электронную переписку с Ксавьером, он ничего не сообщал о своих планах относительно мотеля.

– Все изменится – это неизбежно, – но кое-что изменится к лучшему. По крайней мере, бесконечный ремонт, который мы затеяли, будет закончен.

– И вовремя! А то краны текут, электропроводка старая и черепица на крыше разбита.

Уинни озорно улыбнулась Тине:

– Кто знает? А вдруг он переделает мотель в испанском стиле.

Наконец-то Тина рассмеялась:

– Мечта Эгги! Было бы здорово.

Уинни вытерла вспотевшие ладони о черные брюки.

– Не забывайте, он заверил меня, что наше видение мотеля совпадает. Зачем тогда он нанял меня управляющей на два года?

– Чтобы вы сразу согласились.

Но зачем? Зачем такому человеку, как Рамос, понадобился ее маленький, старый и такой скромный мотель?

Уинни вскинула голову.

– Хватит гадать. Очень скоро мы получим ответ. Сегодня мы просто поразим его нашим знаменитым гостеприимством.

– Вы даже не волнуетесь перед встречей с ним?

Уинни хотела отрицать, но непроизвольно прижала руку к груди.

– Ужасно волнуюсь. Я-то думала, что подписание сделки на продажу будет самым тяжелым моментом, но сейчас не легче.

Как только Ксавьер Рамос войдет в дверь, Уинни больше не будет хозяйкой «Дома Эгги». Официально она уже не хозяйка, но, пока Ксавьер не войдет через эти двери и тем самым не подчеркнет свои права, она этого не ощущает. А что она ощущает? У нее внутри черная дыра.