Кот машинально повернул морду к девушке и столь же машинально выдал соответствующий «якорь», заставив коннектор промурлыкать нечто вроде «Галяау-у-у». Варька отплыла от борта на несколько метров, выпрыгнула из воды, в полете издав серию писков, и плюхнулась пузом на волну, обдав сплоховавшего Петровича тучей брызг.

А ведь получается! Гадом буду, получается! Наверняка она поняла, что мы имели в виду, и прыгнула, чтобы получше рассмотреть эту самую «Галю»! Это что же, выходит, местные псевдодельфины умнее генно-модифицированных котов? Петровичу для усвоения даже таких элементарных понятий на начальном этапе как минимум несколько часов требовалось, а эта буквально со второго повторения уяснила, что к чему! Да за такое открытие Нобелевской премии мало! Правда, не понятно, в какой номинации – за биологию? Или премию мира – как-никак по факту мы совершенно новую цивилизацию открыли. А, холера! Нашел о чем думать!..

– Денисов.

Ага, сработало. Идем дальше.

– Петрович. Кот (Вискарь около пустой миски). Кот (Мурка, развалившаяся у печки). Кот (Барсик, герой рекламных роликов, любимец детворы). Кот (Деррик, первое живое существо, пережившее гиперпрыжок). Кот, кот, кот (несколько случайно зацепившихся в памяти картинок из энциклопедии). Петрович. Кот Петрович.

Приветливое посвистывание, мах хвостом, очередной водопад брызг и негодующий вопль напарника.

Не в силах больше скрывать эмоции, я вскочил на ноги и принялся мерить палубу шагами, то и дело поглядывая на афалину – уж не приглючилось ли мне это все?

– Галька! Ты веришь в это?! Феноменально! Они по-настоящему разумны! Ты представляешь перспективы?!

– Уймись! – Галя строго посмотрела на меня поверх очков и добила: – Не дергайся, и вообще – спокойствие, только спокойствие. Эксперимент на начальной стадии. Слишком мало данных для анализа.

– Да ты чего?!

– Денисов, угомонись, говорю! И работай, работай. Истерить позже будешь.

Я нервно покачал головой, сдерживая рвущиеся с языка радостные вопли, и постарался взять себя в руки. Галя права, не время сейчас из себя восторженного первокурсника строить. А ведь какова, чертовка! В быту сама непосредственность, вспыхивает по малейшему поводу, а то и без оного, как спичка, а сейчас посмотри-ка – холодный, рассудительный ученый. Машина, беспристрастно фиксирующая события. Анализ и эмоциональная оценка будут потом, без них никак, а пока нервы в кулаке и предельная сосредоточенность. Н-да, все-таки разница в подходах налицо, не готовили меня к такому…

– Короче, Денисов, не выйдет из тебя ученого! – вынесла вердикт Галя, когда ей надоело наблюдать за моими мельтешениями. – Успокоительное прими. И возьми себя в руки, тряпка!

Черт!.. Ладно, я спокоен, совершенно спокоен! Вот уже уселся, осталось сосредоточиться…

– Афалина Варь…

Договорить я не успел – Петрович обрушил на меня поток паники, оглушающей и беспощадной, такой, что сам не выдержал и одним махом взлетел на блистер и принялся громко выть, уставившись куда-то вдаль. Афалина за бортом разразилась громкими щелчками, перемежающимися на самой границе слышимости писками – видимо, уже в ультразвуке. Вычленив в этом шквале эмоций знакомую хищную тень, скользящую в глубине под беспорядочно мечущимися псевдодельфинами, я долетел до входа в каюту, чуть ли не щучкой нырнул внутрь, благополучно приземлившись у кровати, и подхватил верный «меркель», машинально проверив наличие боеприпасов. На бегу дослал унитар в нижний ствол и застыл у борта, врубив систему наведения. Варькины сородичи компактной группой неслись к катеру, а в десятке метров за ними то и дело вода вскипала бурунами: кто-то большой и быстрый мчался у поверхности, периодически взбивая гребни волн плавниками. Вычислитель зафиксировал цель и вывел на дисплей «легенду» – контур здоровущей местной барракуды и ее же ТТХ: массу, скорость, глубину и траекторию. Треугольная прицельная марка захватила вытянутую башку с внушительной пастью, время привычно растянулось… Тренированный мозг выдал команду, палец на спусковом крючке дернулся, заставляя сработать УСМ штуцера, и тяжелый УОД на дикой скорости вырвался из ствола, через тысячную долю секунды врезавшись в жаберную крышку и раскрывшись от удара тремя лепестками. Хищная рыбина уже была достаточно близко, так что сканирующая система позволила полюбоваться зрелищем в режиме реального времени и в цвете. Попаданием барракуде снесло голову, но туша еще некоторое время неслась по инерции вперед, окрашивая воду бурым, пока наконец не замедлилась и не пошла ко дну – величественно, как расколотая взрывом глубинной бомбы подводная лодка.

Я тщательно обшарил взглядом прилегающие воды, одновременно пронзая толщу сканером, но товарок у убиенной рыбины не нашлось, по крайней мере, таких, что стоили бы внимания. Успокоившись, я опустил штуцер и застыл в расслабленной позе. Не успевшие разобраться в обстановке афалины все еще плыли к катеру, но вынырнувшая у борта Варька что-то прощелкала, и плотная группа псевдодельфинов резко сбросила скорость, рассыпавшись на отдельные кучки по две-три особи. Петровича, по всей видимости, отпустило, и он спрыгнул с блистера, устроившись у моих ног. Варька тут же воспользовалась оказией, обрушив на меня через напарника волну изумления. Перевода не требовалось: встревоженная афалина не могла понять, что случилось с большим и страшным хищником. Ну и как ей объяснить?

– Оружие, – четко сказал я, представив поочередно собственный штуцер, нож, гарпун, потом человека, использующего все это против барракуды.

Получилось не очень, судя по Варькиной реакции. Ну что ж, попробуем по-другому.

– Оружие (кошачьи когти и клыки, оскаленная пасть барракуды, афалина, демонстрирующая ряды острых зубов).

Понимающий писк, и тут же новая волна недоумения.

– Черт! – Я уселся на палубу и свесил ноги в воду. Что же еще попробовать? – Оружие!

Два сцепившихся в клубок кота, клочья шерсти, дикий мяв. Барракуда, вцепившаяся в афалину. Псевдодельфин, с разгону бодающий ее носом в бок и добавляющий удар хвостом. Краб, вонзивший клешню в панцирь зазевавшегося собрата. Чайки, долбящие друг друга клювами.

– Оружие.

Громко пискнув, Варька вылетела из воды, с размаху шлепнула хвостом по пластику борта и с шумом рухнула обратно в родную стихию. Поняла, что ли? Не, ни фига. Опять недоумение, но теперь по иному поводу – дескать, как я сумел барракуду достать, не прыгнув в воду?

– Оружие. – Я послал Петровичу очередную порцию мыслеобразов: летящий гарпун, вонзающийся в бок рыбины, гарпун, уменьшившийся до наконечника, зуб рядом с гарпуном, выплюнутый из ствола штуцера зуб, больше смахивающий на пулю, но все же узнаваемый. Удар зуба-пули в голову барракуды. – Поняла? Оружие. Зубы. Издалека.

И вот тут афалину проняло по-настоящему. Обдав Петровича, а заодно и меня волной даже не страха, а животного ужаса, Варька исчезла под водой – судя по показанию сканера, – нырнула метров на десять, почти ко дну – и показалась на поверхности уже в центре группы сородичей. Что она им «наговорила», осталось неизвестным, но все стадо сорвалось с места и с максимально возможной скоростью рвануло к ближайшему островку.