– Ну и где обещанный костер?

– Сейчас будет. – Я бросил подруге рюкзак и вооружился ножом. – Сообрази пока бутерброды, я за дровами.

И, не слушая возражений, поспешно углубился в близлежащие кусты.

Долго искать не пришлось, сухого валежника под ногами нашлось достаточное количество, и вскоре рядом с импровизированной лежанкой весело трещал искрами небольшой костерок. Против ожидания афалины не обратили на нас никакого внимания, мне даже стало слегка обидно. Зато небрежение со стороны братьев по разуму с лихвой компенсировалось Галиной заботой: она успела наделать кучу бутербродов, распотрошив почти все консервы и целую упаковку нарезного батона. Ради приличия сполоснув руки в лагуне, я кликнул Петровича и вернулся к «столу». Первый бутерброд пошел на ура, второй тоже недолго мучился, а вот третий я уже стал смаковать, лениво разглядывая резвящихся псевдодельфинов. Кот команду «жрать» проигнорировал, чего я за напарником давненько не замечал. Хотя его можно понять: за день такого натерпелся, что еда еще долго в глотку не полезет.

Местное светило между тем коснулось нижним краем горизонта, и небо расцвело редкой красоты зарницей. По зрелищности здешний закат вполне мог соперничать с карибским, а с учетом спектра звезды и особенностей атмосферы и вовсе представлял собой шоу экзотическое, а оттого весьма впечатляющее. И столь же быстротечное, не прошло и десяти минут, как опустились плотные сумерки. Я и сам не заметил, как оказался рядом с Галей, и теперь мы сидели рядышком, взявшись за руки – и смех и грех, как детишки в садике. Осталось еще робко чмокнуть девушку в щеку, и можно смело записываться в крутые мачо. Костер почти прогорел, но подкинуть дров было лениво, хотелось просто сидеть, расслабившись, и наслаждаться нечаянным отдыхом. Глаза постепенно адаптировались к темноте, и она вовсе не оказалась таковой – естественных источников освещения вокруг хватало. В воде мелькали мириады ярко-зеленых светлячков, то и дело скрывавшихся за стремительными тенями афалин, в кустах по соседству тускло светились какие-то гнилушки, а на многих листьях имелась фосфоресцирующая каемка, отчего заросли казались кровеносной системой громадного призрачного зверя – зрелище жуткое и одновременно завораживающее. Чуть погодя все это переплетение своеобразных «неоновых» трубок еще и мерцать начало, создав совсем уж мистическую атмосферу. Галя невольно прижалась ко мне, и я крепко ее обнял. Ночная прохлада еще не наступила, но ее кожа пошла мурашками, и я постарался поделиться собственным теплом. Впрочем, вскоре выяснилось, что дрожала моя ненаглядная отнюдь не от холода – дыхание ее участилось, и она как бы невзначай уткнулась мне лицом в грудь. Я погладил ее по волосам, и она с готовностью ответила на поцелуй…

Опомнились мы не скоро, только когда уже в изнеможении лежали на полотенце, и я нежно поглаживал Галину грудь. Она вдруг встрепенулась, поймав мою ладонь, и тревожно уставилась на воду.

– Ты чего? – шепотом осведомился я.

Нарушать чувственную тишину совсем не хотелось, настроение не то.

– Они смотрят!.. – Галя нашарила на песке парео и прикрылась куском полупрозрачной ткани. На мой взгляд, стало еще эротичней. – Блин, я себя порнозвездой ощущаю!

– Да ты о чем вообще?

– Афалины. Они смотрят. И уже давно. Представляешь, чего они тут насмотрелись?

Вот как раз представлял я очень хорошо, поэтому поспешил натянуть шорты, залившись стыдливым румянцем – блин, последний раз краснел, помнится, в пятнадцатилетнем возрасте в похожей ситуации. Хорошо, что в полутьме не видно. Стоп! И как, интересно, резвящиеся в воде афалины сумели рассмотреть, что творится на берегу? Костерок от нас чуть сбоку, так что на его фоне мы выделяться не должны были – максимум, неясные пляшущие тени на кустах, но поди разбери, что там на самом деле происходит. Чего-то я вообще не понимаю…

Задумавшись, я невольно прислушался к себе и сразу же уловил хорошо различимые отголоски эмоций множества существ, сливавшиеся в неясный хор. Твою мать! Петрович! Из сумбурного потока выделился четко различимый образ: некий Егерь, страстно охаживающий рыжеволосую девушку, и гордо нарезающий вокруг парочки круги здоровенный рыжий кот, донельзя довольный и прямо-таки лучащийся гордостью. Дескать, вот каков мой друг! Может, если хочет. М-дя… Спасибо хоть от советов воздержался, а то мог и в процесс вмешаться – прецеденты уже имелись. Но ведь каков гад! Ладно, замнем для ясности. Зная детскую непосредственность собственного напарника, я мог с уверенностью сказать, что Петрович и не замышлял ничего криминального, просто по извечной привычке наблюдал и неосознанно переживал за меня. Вечно ему кажется, что в столь интимном вопросе я дуб дубом, толком не могу ни с одной самкой управиться, вот и порывается верный партнер подсказать, перенаправить усилия и вообще всячески посодействовать в этом нелегком деле. Аргументы же типа «я в твою личную жизнь не лезу, и ты не лезь» в упор не воспринимает. Все-таки люблю я этого рыжего балбеса! Петрович отозвался ласковым прикосновением мягкой лапы – образно, естественно, – и тут с меня наконец слетело романтическое одурение.

– Мля! Петрович! Убью, скотина!

Хитрец, судя по шуму, незамедлительно ссыпался с камня в воду и унесся в заросли, с хрустом продравшись сквозь переплетение ветвей. Я же застыл на полушаге – догнать теперь однозначно не получится. И сам не вылезет, пока я не успокоюсь. Все-таки в прямой ментальной связи есть и минусы.

Опомнившаяся Галя схватила меня за ногу и предупреждающе шикнула:

– Тихо!.. Глянь туда…

Я безропотно присел на полотенце и буквально в нескольких метрах от берега с удивлением рассмотрел знакомую афалину. Варька зацепилась плавниками за песчаное дно, так что хвост оказался над водой, и покачивалась на едва заметных волнах, с интересом нас разглядывая. Встретившись со мной взглядом, она издала серию разнотональных свистов и щелчков, хлестнула по воде хвостом и ушла в глубину, игриво сверкнув светлым брюхом. Мы с Галей одновременно разочарованно выдохнули, но афалина вдруг выпрыгнула из воды чуть поодаль, крутанула сальто, выплеснув фонтан брызг, и в следующее мгновение заплясала на хвосте, не забывая что-то насвистывать.

– Что это с ней? Она нас зовет?

– Похоже, – хмыкнул я, уловив на краю сознания смутный отголосок.

Непоседливый Петрович, осознав, что незамедлительной кары удалось избежать, опять принялся за старое и вернулся к привычной роли «ретранслятора». Правда, из кустов благоразумно вылезать не спешил.

– Пойдем. – Я решительно поднялся с полотенца и потянул подругу за собой. – Грех отказываться от такого приглашения.

– Но почему? – Галя никак не могла понять, почему отношение афалин к нам столь резко изменилось. – Куда ты меня тащишь? Дай хоть оденусь!..

– На фига? – Я ухмыльнулся и насильно заволок девушку в воду.

Парео от резкого движения улетело куда-то в сторону. Я обхватил за талию оставшуюся в чем мать родила Галю и нырнул, заглушив ее негодующий вопль. Вновь оказавшись на поверхности, легко увернулся от жесткого кулачка, но успокоить ненаглядную не успел – вместо меня это сделала Варька. Афалина оказалась прямо между нами и оттерла разъяренную фурию в сторону, умудрившись ласково потереться о Галины руки лоснящимся боком. Та от удивления забыла о мести и робко потянулась к псевдодельфину. Варька не сопротивлялась, позволив схватить себя за спинной плавник, и поплыла прочь от берега, утягивая за собой пораженную девушку. А я так и остался стоять почти по грудь в воде, провожая странную парочку задумчивым взглядом.