– Научный сотрудник, отметь эту как многообещающую, – сказал капитан и включил подсветку приборов. – Готов к вращению, Джейк?

– Установлено, капитан.

– Всем приготовиться к вращению. Выполнять.

Еще одна вселенная, полная звезд, – однако, к моему большому удивлению, эти созвездия были мне знакомы – прямо передо мной была Большая Медведица, и Малая Медведица оказалась на своем месте, и Полярная звезда сияла на конце ручки. Я поспешно проверил верньеры – нет, это не могла быть Вселенная-Ноль… кроме того, Марс из поля зрения исчез.

– Всем приготовиться к кувырку.

Я сидел тихо, пока капитан проводил нас через обычную процедуру сканирования, в любой момент ожидая увидеть знакомое Солнце. Но его не было, как и других небесных тел, по крайней мере, достаточно близко, чтобы не выглядеть светящимися точками. Зато все появившиеся созвездия выглядели знакомо, за исключением тех, что видны из Южного полушария Земли и которые я знаю не слишком хорошо. Но мне показалось, что я заметил Южный Крест и оба Магеллановых облака, насчет других я был менее уверен.

А вот насчет Льва и Лебедя никаких сомнений не было, как и насчет квадрата Пегаса, и других, что украшают ночное небо Аризоны и прочих мест из северных широт.

– Второй пилот? Где мы?

– Очевидно, в нашей родной вселенной, капитан. И на этот раз Телец с нужной стороны от Ориона. Я проверил.

– Да, но где, черт возьми, Солнце? Дити, Хильда, мы, кажется, потеряли Солнце. Кто-нибудь из вас его видит?

– Нет, сэр.

– Нет, капитан Зебби.

– Джейк, мне это совсем не нравится. Следующее вращение установлено?

– Да, капитан, – подтвердил я, – я установил его сразу же, согласно приказу.

– Хорошо. Держи палец на кнопке. Научный сотрудник, как это согласуется с твоей теорией? Не припомню, чтобы заносил в список вымышленную вселенную, в которой нет Солнечной системы.

– Капитан Зебби, в эту вселенную не вписывается ни один из двух оставшихся миров… зато вписывается любой из дюжины, получивших три голоса – и, возможно, из тех, что ты не стал записывать. Кажется, ты говорил, что в голове у тебя крутится еще чертова дюжина книг. Какие-то из них были связаны с космическими путешествиями?

– Почти все.

– В этом случае мы можем быть в любом из так называемых вымышленных миров, для которых наша вселенная является отправной точкой… но достаточно далеко от Солнца, чтобы оно выглядело как звезда второй или третьей величины. Оно не должно быть слишком далеко, ведь созвездия кажутся знакомыми, но наше Солнце довольно слабая звездочка. Так что это может быть вселенная «Дарковера»[136], «Известный космос» Нивена, мир «Космического легиона» доктора Уильямсона, вселенная «Стар Трека», «Полезотехническая лига» Андерсона или «Галактический патруль» «Дока» Смита. Или еще что-то. Ты какую-нибудь из этих книг держал в уме?

– Думаю все, а за некоторые даже проголосовал, ты же знаешь.

– Да, знаю.

– Язва, ты упомянула, что в списке есть два пункта, которые совсем не подходят. Назовешь их? Или это нарушит чистоту эксперимента?

– Нет, это ничему не повредит. Мир короля Артура и рыцарей Круглого стола, а также мир хоббитов – «Братство кольца».

– Ну… если мы окажемся в любом из них, то быстро оттуда уберемся. Никаких акушеров. Просто отметим эти места, чтобы посетить их, когда дети будут достаточно взрослыми для путешествий. Джейк, есть смысл оставаться тут дальше?

– Я его не вижу, капитан, – ответил я.

– Зато есть веская причина отсюда убраться. Некоторые вселенные космических опер могут быть очень опасны. Я бы не хотел получить фотонную торпеду, вихревую бомбу или заряд из антиматерии, да что угодно, просто из-за того, что не могу быстро себя идентифицировать. Всем приготовиться к вращению. Выполнять!

В этот раз мы оказались не просто близко к планете, мы оказались прямо на земле – и может быть, я… возможно, капитану Зебу не стоило просить Хильду назвать два пункта списка – вероятно, это повлияло на результат. Я нашел очень убедительной ее теорию, что мы перемещаемся вовсе не случайно, что это вымышленные миры, которые мы все любим… только тут они во плоти и порой очень жесткой.

Прямо на нас мчался рыцарь в полном вооружении, копье опущено и нацелено. Не думаю, что копье могло повредить «Гэй Обманщицу», но в любом случае этот «славный рыцарь» явно выглядел недружелюбно.

Я не стал ждать приказов, а заорал:

– Гэй! Прыжок!

И вздохнул с облегчением, когда нас объяла тьма. Я тут же установил следующее вращение – надеясь, что капитан не заметил, что я этого не сделал сразу после прыжка, не поднимая головы (как того требовал его постоянно действующий приказ). Но либо он не заметил, либо решил об этом не упоминать, потому что следующими словами капитана были:

– Спасибо, второй пилот. Реакция что надо.

– Спасибо капитану, сэр. Следующее вращение установлено. Финал группы три. Обратно к Марсу.

– Полагаю, можно двигаться. Всем…

– Зебадия! – вмешалась моя дочь. – То есть я хотела сказать, «капитан». Это все? Разве ты не хочешь посмотреть на Круглый стол? На короля Артура и его рыцарей?

– Дити, это не был один из рыцарей короля Артура. На нем был пластинчатый доспех. Неужели никто этого не заметил?

– И мне так показалось, – поддержала моя любимая жена. – Но я больше смотрела на его щит. Черненое поле, справа наискосок серебряная полоса, вверху золотое солнце с короной.

– Сэр Мордред, – решила моя дочь. – Я знала, что он тот еще гад. Дорогой, ты должен был выстрелить в него из лазерной пушки. Сжечь его дотла.

– И убить того красивого коня-тяжеловеса? Першерона. Или клайдсдейла. Дити, я знаю кое-что об истории доспехов и вооружений. Такие доспехи начали делать не раньше пятнадцатого века, лет пятьсот или больше после времен короля Артура. Если он вообще когда-то был.

– Тогда почему у него был щит сэра Мордреда?

– Вот в геральдике я не разбираюсь. Язва, это был герб сэра Мордреда?

– Я не в курсе, капитан Зебби. Я просто описала то, что увидела. Но ты ведь уже придрался к пластинчатым доспехам, всего лишь потому, что они анахронизм?

– Но история ясно показывает, что…

– В том-то дело, Зебби. Камелот – не история, это вымысел.

Наш капитан некоторое время молчал, потом сказал:

– Все, я заткнулся.

– Барсум был набит анахронизмами, как и Оз. Зебби, осмелюсь предположить, что версия Камелота, в которую мы влетели, – лоскутное одеяло из наших представлений о короле Артуре и Круглом столе. Большую часть своих я взяла у Теннисона, а потом многое пересмотрела, когда мне в руки попала «Смерть Артура». А как ты создал свою историю? Их же очень много, все противоречат друг другу, есть из чего выбрать.