– Хорошо. Мы не случайно побывали в трех вселенных – Барсуме, Стране Оз, Лилипутии, менее чем за… за двадцать четыре часа, так, Дити?

– Менее шестнадцати, тетя Хильда, после отбытия из Залива Крови до прибытия сюда.

– Спасибо, милая. И все они «вымышленные» – я вынуждена называть их так, за неимением лучшего слова – и все хорошо известны каждому из нас. Случайно – и вновь у меня нет более правильного термина, но это не «случайность» – мы все любим причудливые истории: фэнтези, научную фантастику. Называйте их как хотите. Но нам всем нравятся истории одного типа. Кому из вас нравятся детективы?

– Некоторые, но не все, – сказала Дити.

– Я предан лишь Шерлоку Холмсу, – заявил муж Хильды.

– Пустая трата времени. Загадки слишком простые, язык обычно отвратный. Уж лучше математика.

– Давайте проведем эксперимент, – продолжила она. – Пусть каждый составит список из двадцати самых любимых историй. Или из групп связанных друг с другом историй – книги о Стране Оз будут считаться за одну, как и марсианская серия Эдгара Берроуза или четыре путешествия Гулливера. Но эти три не записывайте, мы в них уже побывали. И не советуйтесь, не сравнивайте списки. Пусть это будут книги, которые вы перечитывали для удовольствия, пока они не истрепались. И если кто-то упомянет «Войну и мир», я пойму, что он жульничает – некоторые одолели это один раз, вряд ли кто-то дважды, а большинство бросили на середине, если только им не попалась сокращенная версия. Пусть будут вещи, которые вы читали чисто для удовольствия, когда слишком уставали, чтобы взяться за новую книгу. Кому-нибудь нужны карандаши и бумага?

– Язва, это нарушит условия эксперимента, если я спрошу, как ты хочешь это использовать?

– Нет, капитан Зебби. Если моя теория верна, то в следующий раз, когда мы после вращения очутимся рядом с планетой, она окажется местом действия истории или группы историй, которые будут присутствовать во всех четырех списках. И мы будем достаточно высоко, чтобы было время выровнять Гэй… и достаточно близко, чтобы при желании можно было приземлиться. И мы никогда не угодим внутрь какой-то массы, и нам не будет грозить какая-то другая опасность, с которой вы с Джейком не сможете справиться или от которой не сможете убежать. Это не будет случайностью, мы не имеем дела со случайностями. Барсум меня ошеломил. Страна Оз немного удивила, но Лилипутия – ничуть, я этого и ожидала. Ее или какого-то другого места, о котором мы все знаем из книг.

– А что насчет пустых вселенных?

– Не знаю. Может быть, это места, о которых истории еще будут написаны или, может быть, они уже написаны, но это не те истории, которые нам нравятся, поэтому мы появляемся вдали от места действия. Но это всего лишь предположения, не более. В моей теории такие вселенные можно считать «нулевыми» – они не идут в счет, так или иначе. Мы будем находить наши вселенные.

– Язва, ты только что изобрела мультиличностный солипсизм. Я не думал, что он математически возможен.

– Капитан, математически возможно все. У математики нет содержания.

– Спасибо, Джейк. Зебби, «солипсизм» – это просто модное словечко. Я же хочу сказать, что мы наткнулись на «Дверь в стене», на ту, что ведет в страну исполненных желаний. Я не знаю, как мы это сделали, и мой маленький мозг не умеет плести умные философские рассуждения. Я вижу закономерность, только и всего – я не пытаюсь ее объяснить. Она просто существует.

– Как согласуется с твоей гипотезой тот полый мир?

– Ну, Дити назвала его Пеллюсидаром…

– Это он и был!

– … но я читала дюжины книг о подземных мирах и держу пари, все вы тоже их читали. Жюль Верн, Фаулер Райт, Герберт Уэллс, Кэтрин Мур, Лавкрафт – все великие мастера фэнтези обращались к этой идее и даже не один раз. Пожалуйста, может, перестанем болтать и начнем работать над списками? Я понимаю, что с этой высоты мы будем падать еще долго, но мне хотелось бы получить все четыре списка до того, как мы уйдем на новое вращение.

Мы молча принялись за работу, но сначала я повернул машину так, чтобы планета лилипутов была строго по курсу, и велел Гэй сохранять позицию, чтобы я увидел, когда она начнет увеличиваться в размерах. Пока она выглядела очень маленькой, словно мы находились от нее в миллионах километров, а не в ста тысячах – что было вполне логично.

Я написал «Дорсайский цикл» и задумался.

– Я закончила, тетя Хиллбилли, – объявила Дити и отдала свой лист.

Вскоре то же сделал ее отец:

– Не учитывай те, которые я вычеркнул, дорогая… мне было сложно остановиться на двадцати.

– Двадцать я выбрала произвольно. Можно было все оставить.

– Нет, дорогая, хорошенько все обдумав, я решил, что те четыре, которые я убрал, не стоят так высоко в списке моих предпочтений, как оставшиеся двадцать.

Через некоторое время я объявил:

– Язва, я застрял на семнадцати. Еще чертова дюжина крутится в голове, но выбрать не могу.

– Семнадцати достаточно… если они твои главные фавориты.

– Так и есть.

Хильда приняла мой лист, пробежала по нему взглядом:

– Психоаналитик повеселился бы, изучая эти списки.

– Подожди! Язва, я сказал правду. Если ты собираешься показывать эти списки мозгоправам, верни мой обратно. Сейчас же.

– Зебби, дорогой, я бы не поступила так ни с тобой, ни с кем из нас. Я как три обезьянки – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. И… никто не возражает, если я перепишу себе названия тех, что я не читала? Похоже, я пропустила кое-что интересное… – никто не возразил, и она добавила: – Мне нужно несколько минут, чтобы подбить итоги.

– Развлекайся сколько хочешь, – сказал я. – Помощь нужна?

– Нет, и много времени это не займет. Я поставила единичку у каждого пункта в моем списке. Затем сравнила его со списком Дити и поставила двойку везде, где они совпали, а то, что не совпало, приписала к моему списку с единичками. Не так много, поскольку у нас с Дити вкусы почти совпадают. Теперь я делаю то же самое со списком Джейкоба, ставлю тройки, двойки и единички. Потом ты, Зебби, и мы получим список историй или циклов историй с четырьмя голосами – единогласно! – список с тремя голосами по каждому пункту, с двумя и с одним.

Несколько минут Хильда была очень занята, потом она взяла чистый лист, переписала туда истории, получившие четыре голоса, и сложила его втрое.

– Это стоило бы хранить в запечатанном конверте, чтобы укрепить мою репутацию пророчицы. Капитан Зебби, тут девять так называемых вымышленных вселенных. Планета, рядом с которой мы появимся при следующем вращении, должна быть в одном из пяти перечисленных миров – пяти, потому что четыре, которые мы уже посетили, я вычеркнула.

– Четыре? Ты включила Пеллюсидар? Я за него не голосовал.