Еще одна оригинальная фигура – г-н Антон Иванович Лессинг1037, по происхождению еврей с корнями на Рейне. Я знал его еще по временам «Ценкер и К°», а впоследствии часто имел с ним дело как директор Международного банка. Он был другом покойного Ахенбаха и Ротштейна.

Лессинг был крупным акционером завода в Коломне, Выксунских железоделательных заводов на Оке (Тульская губерния), владел пароходным и баржевым флотом на Оке, купленным у Череп-Спиридовича1038, и вплоть до начала войны часто наведывался в Москву. В последние годы он уединился в замке на Рейне.

Лессинг был человек весьма сдержанный, и когда я спрашивал, как дела в Коломне, или Чулкове, или Выксе, он неизменно отвечал: «Я очень доволен, все идет как надо!» – даже если все было отнюдь не так. Я слышал, что несколько лет назад он умер. Из двух его сыновей один погиб в войну на немецкой стороне1039.

Стоит упомянуть и еще одну отважную немецкую фирму, а именно дом «Кунст и Альберс»1040, Гамбург и Владивосток. Эти господа завладели всей оптовой торговлей с Сибирью. Держали собственную прямую пароходную линию между Гамбургом и Владивостоком, имели конторы и склады во всех больших городах Сибири и делали с Сибирью весьма значительные импортно-экспортные дела. Они ввозили всё – сельскохозяйственные и другие машины, молоко и сливочное масло, аппретуру, посуду, стекло, парфюмерию, готовое платье, обувь и проч. Экспортировали сибирскую пшеницу, сливочное масло, жиры. Занимаются ли они и сейчас тем же, я сомневаюсь, большевики и в Сибири все подчистили!1041

В Москве я не назвал Вам еще несколько значительных немецких предприятий: крупную фабрику шерстяных тканей Августа Шрадера1042, вигоневые прядильни братьев Шлихтерман (Егора Егоровича и Федора Егоровича), уроженцев Фегезака под Бременом, фирму К. Й. Шёна, вигоневую фабрику в Польше1043, и одну из фабрик фирмы «Карл Штукен». В машиностроительной отрасли надо отметить также харьковскую фирму «Гельферих – Саде»1044. Она производила главным образом сельскохозяйственные машины, паровые плуги, локомобили, машины для молочной промышленности и маслобойки. Происходил Гельферих из Вюртемберга. В конце прошлого века фирма преобразовалась в акционерное общество. Сходную фирму держали в Киеве «Гретер и Криванек»1045.

Главная их продукция – машины для сахарных фабрик, винокурен и пивоварен. Гретер – немецкоязычный швейцарец из Базеля, Криванек – пражский чех. Гретер по моей рекомендации был нештатным бельгийским консулом в Киеве.

В Варшаве тогда известную роль в тяжелой промышленности играла фирма «Лилпоп, Рау и Левенштейн»1046. Они выпускали мостовые фермы, железные балки, трубы и проч. Вильгельм Рау1047, друживший с моими родителями, родом был с Рейна, из Кёльна или Дюссельдорфа, обаятельный человек, часто приезжал по делам в Москву, а порой мой отец встречал его на лечении в Карлсбаде. Весьма полонизированный, он восхищался поголовно всеми польками и был большим донжуаном. После него осталось несколько миллионов рублей. Сын его служил гвардейским офицером в Берлине, держал скаковых лошадей и тратил много денег. Теперь, когда я одного за другим назвал отдельных представителей немецкой культуры в России, мне бы хотелось сказать несколько слов о целой категории немцев, я имею в виду немецкие колонии, призванные в Россию по инициативе великой императрицы Екатерины II. От цели, какую преследовала при этом Екатерина II, а именно дать подданным пример работоспособности, порядка и новых способов сельского хозяйства, проку, пожалуй, было мало!

Русского крестьянина трудно привлечь к новшествам, в этом смысле он глуп, консервативен и фаталист, как все на Востоке. Немецкие колонисты процветали, тогда как русский мужик цеплялся за свои примитивные методы труда и пил водку.

Немецкие колонии на Волге, под Сарептой и Саратовом, бурно развивались, помимо зерна и картофеля они экспортировали горчицу, тмин, анис и проч. «Ценкер и К°» финансировали этот экспорт в Гамбург, Франкфурт и т. д. Многие из колонистов разбогатели, как, например, знаменитая семья Фальц-Фейн1048, колонисты Таврической губернии, Одессы и Нового Крыма1049. Фальц-Фейны владели тысячами десятин земли, колоссальными стадами овец, собственной гаванью в Крыму и собственными судами для экспорта. Почти все члены этой семьи, примерно 46 человек, при попытке к бегству на собственных судах из Крыма в Румынию в 1919 году погибли в Черном море.

Немецкие колонисты на Кавказе занимаются главным образом виноградарством и животноводством.

Хотел бы еще упомянуть здесь отрасль, которая расцвела в России только в 1860‐е годы и достигла большого объема, – я имею в виду производство сахара. Немцы мало в этом участвовали, что в конечном счете вполне естественно, поскольку они не были в России крупными землевладельцами. Культивировать сахарную свеклу в России начали лишь примерно с 1865 года1050. До тех пор весь сахар либо импортировался из‐за рубежа, либо сырье, то есть сахарный тростник, привозили на парусниках из колоний (Куба, Ямайка и т. д.) в Архангельск и Петербург, где существовали весьма примитивные сахарные заводы. Сегодня звучит как насмешка, что в Петербурге или Архангельске могли существовать сахарные заводы, но так было! Старый г-н Маллисон1051, которого я знавал в Петербурге и который был родом из Архангельска, рассказывал мне, что очень хорошо помнит времена, когда в Архангельске разгружали суда с сахарным тростником, летом же сахар везли вглубь страны на речных судах по Северной Двине, а зимой – на санях. Ведь до правления Петра Великого, примерно до 1700 года, Архангельск был единственным морским портом этой огромной страны.

Начало культивирования сахарной свеклы в России относится примерно ко времени освобождения крестьян при императоре Александре II, около 1865 года. Несколько крупных землевладельцев из числа российской аристократии – князь Лопухин-Демидов1052, Орлов-Давыдов1053, граф Клейнмихель1054, поляки граф Браницкий (поместье Белая Церковь)1055, Потоцкий1056, Касинский1057 и др. – предприняли первые попытки, и результат оказался блестящим – русский чернозем прекрасно годился для возделывания свеклы. Хитрые малороссы (сегодня они называют себя украинцами) наблюдали за этими опытами и скупали землю у русских аристократов, напуганных освобождением крестьян. Это были богатые крестьяне (по-русски их называют кулаками) Герасим Иванович Харитоненко1058 и Николай Терещенко1059. Они занялись свеклой по-крупному, на тысячах десятин чернозема, строили сахарные заводы и рафинадные фабрики и к концу века стали мультимиллионерами и владельцами от 30 000 до 40 000 десятин земли. Перед войной в России имелось 286 свеклосахарных заводов и круглым счетом 40 сахарорафинадных, из них крупнейшим и задающим тон