так называемое благо народов! Печальный итог коммунизма нам всем совершенно ясен! Когда все наконец переменится?

Сердечный привет

от Вашего Ценкера

P. S. Сегодня читаю в вечерних газетах, что английское правительство прижало трейд-юнионы и стачка закончилась1077. Ура английскому народу!

Париж, XVI округ,

ул. Ремюса, 27

19 мая 1926 г.

Дорогой господин Шпис,

Содержание Вашего любезного письма от 11 мая из Берлина вновь побуждает меня взяться за перо и продолжить рассказ о том, что представляется мне существенным в экономическом развитии России. Поскольку главной статьей экспорта многие годы являлось зерно, я хотел бы теперь отметить, что главным производителем российского зерна был отнюдь не русский крестьянин как таковой, а крупные латифундии российских помещиков. Сахарные заводы, винокурни и т. д., а отчасти немецкие колонии составляли главный контингент экспортеров зерна. Как Вам, вероятно, известно, в России господствовала так называемая четырехпольная система, то есть если на одном поле сеяли сахарную свеклу, то в следующем году там сеяли пшеницу, на третий год – рожь или клевер и только на четвертый год опять сахарную свеклу, поскольку эта культура сильно истощает почву. У винокуров роль свеклы выполнял картофель. Словом, если, например, одно хозяйство из 10–12 тыс. десятин должно было обеспечить сахарный завод, то он мог рассчитывать не более чем на 2,5–3 тыс. десятин свекольных плантаций в сезон. Одна десятина в среднем давала урожай от 10 до 12 берковцев1078 на 10 пудов, так что с одной десятины снимали около 100–120 пудов свеклы. Выход сахара различался в зависимости от характера местности.

Пшеницу на юге и рожь и ячмень в северных губерниях сахарные заводы продавали большей частью через евреев-посредников крупным экспортным фирмам в Одессе, Николаеве, Мариуполе, Новороссийске, Ростове и т. д. Можете представить себе, какие объемы зерна поставляли экспортерам Харитоненко, Терещенко, братья Бродские и все прочие крупные хозяйства, владевшие 25, 30, 40 тыс. десятин. Разумеется, землю в этих хозяйствах обрабатывали новейшими паровыми плугами, моторными машинами, молотилками и т. д., а зерно транспортировали в порты в прочных мешках. Все это русский крестьянин с его парой десятин без новых машин, без искусственных удобрений и при нехватке хлевов для скота одолеть никак не мог. Он сеял и выращивал, собственно говоря, ровно столько зерновых, кукурузы и т. д., сколько нужно было, чтобы прокормить семью и иметь запас на зиму. Именно сейчас, когда крупные поместья национализированы, мы имеем тому доказательства. Земля отдана крестьянам, но у них нет ни необходимых знаний, ни умений, чтобы обеспечить то, что прежде обеспечивали землевладельцы. Поэтому российский экспорт совершенно подорван.

Качество нынешнего российского экспортного зерна, как я читал, крайне низкое, во всяком случае, те считаные суда, что привезли во Францию несколько фрахтов российского зерна, просто не были приняты. Сахарное производство в России при таком хозяйствовании, разумеется, полностью развалилось, ведь оно очень сложно и требует много усилий и внимания. Постоянные химические анализы свеклы на содержание сахара и выписывание новых семян свеклы из Франции (у всемирно известного парижского поставщика семян Вильморена1079) и т. д. – все это русскому крестьянину, конечно, не по карману, по крайней мере пока что. И теперешний мизерабельный российский экспорт зерна – попросту жалкая комедия большевиков: они силой отбирают у крестьян зерно, обрекая их на голодную смерть, но стремятся непременно доказать миру, как блестяще работает большевизм! Все только ложь и обман, а по всей Европе хватает глупцов, которые этому верят!

Если Канада и государства Ла-Платы за последние 25–30 лет сумели столь невероятно увеличить производство зерна, то как раз потому, что и они культивируют массовое производство с новейшими системами, паровыми и моторными плугами, причем на больших посевных площадях, и в конечном счете стране-импортеру и ее правительству безразлично, кто производитель – российский землевладелец или объединение нескольких землевладельцев. Ущерб несут вся страна и все население, мы отчетливо видим это сейчас в нашей дорогой России. Увы, господа большевики и на этом не остановились, своими безумными решениями они разрушили и другие важные отрасли, например всю культуру хлопководства в Центральной Азии, в Ферганской области и в Бухаре. Лишь в конце минувшего века, приблизительно в 1885–1890 годах, московские фабрики начали интересоваться производством хлопка внутри страны. Первой фирмой, отправившей специалистов в Фергану, стали Карзинкины1080 из Ярославской Большой мануфактуры. Их человеком там был Скобелев, который начал учить тамошних сартов настоящему хлопководству. Из Америки выписали семена хлопчатника, результаты оказались блестящими. Далее последовали Кнопы.

Моего младшего брата Эдуарда Ценкера1081, который два года основательно изучал этот вопрос на Ливерпульской бирже, откомандировали в Фергану. Было это примерно в 1890 году. Железная дорога доходила в ту пору только до Уральска, оттуда шли с верблюжьими караванами – тулуп на плечах, двое помощников да револьвер в кармане. Так продолжалось, пока в 1890‐е годы генерал Анненков и инженер Урсати1082 не построили Закаспийскую железную дорогу. Еще позднее правительство продолжило Московско-Казанско-Уральскую дорогу до Мерва и Коканда1083. В это время несколько крупных российских банков также открыли свои филиалы в Коканде, Мерве и Ташкенте – это весьма облегчило дела. Мой брат очень ловко продвинул и закрепил дело Кнопов в Центральной Азии, но, к сожалению, пал жертвой климата и скончался в первые годы нынешнего века.

Его заменил помощник, Зигель. Концерн Кнопа в Центральной Азии действовал под фирмой Андреевское хлопкопромышленное товарищество1084.

Третьей стала фирма «Братья Крафт». Основатель московской фирмы Юлиус Крафт1085, остзеец, также из эпохи немецкого нашествия (я имею в виду времена, когда в Россию иммигрировали мой батюшка, Боршар, Ахенбах, Кинен и др.). Фирма работала в сфере импорта американского хлопка, чая и проч. Отец Юлиуса Крафта по тогдашней моде удалился на покой в Дрезден, в 1864 году мы, дети, вместе с батюшкой посетили старика Крафта в Дрездене. Его сыновья Юлий Юльевич и Николай Юльевич1086 продолжили дело отца. Теперь на очереди уже третье поколение, Александр Николаевич1087, который в настоящее время живет во Фрайбурге как русский беженец. Энергичный коммерсант, он придал делу новый импульс, когда занялся азиатским хлопком и основал в Фергане различные фабрики хлопковых семян и масляные фабрики. Его представителем был Мейеркордт, бременец.

Далее, там обосновались братья Шлосберг1088 под фирмой В. А. Алексеева. Мой второй сын Константин1089, женатый на Четвериковой, представлял интересы Алексеевых в этой области. Отто Юльевич Марк, брат вогауского «чаевника» Юлия Юльевича Марка и