пойдёт, тогда зачем вы сюда припёрлись?! Мне не жалко времени, потому что у меня его — целая вечность. Мне себя жалко, вынужденного слушать всякие глупости.

— Простите…. — извинившись, посетитель умолк навсегда, опустил лицо и стал уплывать спиной к выходу — цветовые волны унесли его прочь из кабинета.

Главному Визионеру не хотелось вспоминать об этом человеке без лица и фамилии, который только что побывал в его кабинете и наговорил всяких глупостей. Он представил себя в деревянном доме возле печки, в которой горит огонь и потрескивают дрова: в доме тепло и уютно, полно съестных припасов, заготовленных за лето, а снаружи бушует вьюга, царит холод. Мысль о том, что можно бросить всё, выйти из дома и отправиться неизвестно куда и зачем, кажется ему нелепой и корявой, так что его даже передёргивает от неё. Дом — это Тартария, весь мир, а он — народ Тартарии, всё человечество.

Следующим посетителем оказался человек, которого он хорошо знал — Главный волхв Тартарии Радомир. Давненько он не появлялся на горизонте! тоже пришёл жаловаться на то, что у него всё хорошо? вот же люди, скотское племя! когда всё хорошо — плохо, когда всё плохо — ещё хуже. складывается ощущение, что им хорошо, когда плохо… Сразу бросилось в глаза, какие следы наложила на этого человека время: практически все, на которые было способно — седина, облысение, полнота, морщины. Дорожка иначе реагировала на волхва, чем на Правителя: она практически полностью перешла на всё многообразие оттенков серого. Странно было наблюдать это! Словно персонаж старого черно-белого кино пришёл в кабинет. Подсвеченный снизу тусклым прожектором, совершенно бесцветный, он мерцал… Тоже явился с докладом. Сколько в Тартарии и по всему миру возведено новых капищ и храмов, посвящённых тем или иным Богам, сколько обретено и реставрировано старых, забытых и уничтоженных в процессе христианизации, сколько людей обращено в родноверие, как проходит процесс глобального оязычивания всего человечества и обращение в единое истинное православие. В общем-то, судя по докладу, дела у Радомира и родноверия шли превосходно, цифры радовали! Борьба с иными религиями, сектами, ересями и ответвлениями вышла на новый уровень, то есть практически прекратилась, потому что бороться было больше не с кем, так, изредка то тут, то там появлялись по миру разные течения внутри родноверия. Например, усиливался культ Мокоши, а Велеса ослабевал, Перуна начинали почитать больше, чем Рода, что требовало вмешательства и легкой коррекции. Но ничего экстраординарного и критического, — с чем же тогда пришёл сюда этот старый пройдоха-колдун, получивший от жизни всё, о чём только может мечтать грешный человек? не просить же ещё каких-нибудь дополнительных преференций, при том что и так уже орудует по всему миру, со всех своих капищ и храмов собирает дань, превратился в одного из самых богатых и влиятельных тартарцев в мире. чего ему тут понадобилось?

Главный Визионер подозрительно присматривался к оттенкам серого, освещающим Главного волхва: что-то в этой черно-белой картинке настораживало, на что-то неприятное она была похожа, или напоминала кого-то неприятного…. Доримедонта! Присмотревшись внимательнее к волхву, Три Д вдруг обнаружил, что время, подробно глумливому скульптору, таким образом потрудилось над некогда молодым и статным мужчиной, что он стал практически один в один похож на Доримедонта, того, прежнего, натурального, патриарха всея Тартарии, которого давно уж след простыл, а остались только сменяющие друг друга двойники! вот так ирония! взять теперь этого волхва, снарядить, как следует, припудрить, и получится великолепнейший экземпляр Доримедонта, самый лучший двойник, имеющий все шансы стать оригиналом. кто бы мог подумать тогда, когда патриарх и волхв стояли напротив друг друга на сцене, что по прошествии многих лет превратятся в нечто единое и почти неразделимое. поразительно! сегодня же отдам распоряжение о преобразовании волхва в Доримедонта.

Три Д задал волхву, когда тот закончил доклад, тот же вопрос, что и предыдущему посетителю, слово в слово, даже с той же интонацией:

— А теперь говори, чего хотел сказать!

Радомир ни капли не смутился — по крайней мере внешне. Голос его с возрастом стал похож на голос оригинального Доримедонта, — бархатный завораживающий баритон, спокойный и уверенный, принадлежащий без сомнения обладателю власти над сердцами, умами и душами людских масс, привыкший к тому, что ему внимают беспрекословно, не перебивают, не ставят его слова под сомнение, не оспаривают.

— Я знал, что от вас ничего нельзя утаить. Но мой доклад всё же был необходим, пусть и в виде формального вступления к более важной информации, которую мне необходимо до вас донести… Во-первых, хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали для всего мира в целом, Тартарии в отдельности, родноверия и меня в частности… Если бы не вы, человечество до сих пор пребывало бы в отвратительном царстве своих бесчисленных религиозных заблуждений, умами народных масс до сих пор владели бы ложные боги, а мир раздирали бы противоречия, провоцирующие такое ныне почти забытое явление, как война… А во-вторых, я должен сообщить вам, что многолетние молитвы и жертвоприношения на капищах, наконец-то, дали результат… Честно сказать, даже я, почти ежечасно обращаясь с вашей просьбой ко всем нашим Богам, начиная от Рода и заканчивая Мокошью, уже перестал надеяться получить хоть от кого-то ответ… Но вот, примерно месяц назад я получил четкий и ясный ответ сразу от всех Богов…

— С моей просьбой? — что-то Главный Визионер не понял, о чём говорит волхв. — С какой такой моей просьбой вы обращались к Богам?

— Ну вот, вы уж и забыли, с какой просьбой много лет назад я должен был обратиться к Богам от вашего имени… Конечно же, чтобы они открыли нам имя человека, который сжег спички и положил их остовы на вашем пути во время инаугурации… Вспомнили?

чёрт побеги! спички! сколько я уж не вспоминал о них! и перестал к ним наведываться в Хранилище! уж и крест поставил на том, чтобы найти их поджигателя! да и смысл искать его с годами утратил, — что он там ни задумал, тот чертов злоумышленник, с какой целью ни подкинул остовы спичек мне под ноги, ничего у него не вышло, — ни свергнуть, ни убить, ни покалечить не смог, — никакого вреда не причинил ни мне, ни Тартарии. наоборот: всё сложилось даже лучше, чем можно было мечтать. нет теперь никакого смысла — ни в том, чтобы хранить спички, ни в том, чтобы искать того, кто их подкинул. ну, допустим, узнал волхв каким-то образом имя злоумышленника, и что теперь, по прошествии стольких лет, мне делать с ним? карать и