Последовал ряд кровопролитных битв, в которых обе стороны дрались с большим упорством. Магметкул сначала встретил казаков около урочища, именуемого Бабаслны. Тут казаки вышли на берег и вступили в сражение. Ни конница татарская, ни стрелы, ни копья неприятельские не устояли против мужества казаков и их пищалей. Магметкул бежал назад, к засеке под Чувашевой горой. Казаки поплыли далее по Тоболу и дорогой овладели улусом Карачи или главного советника Кучумова, где нашли склады меду и всякого добра, принадлежавшего хану. Достигнув устья Тобола, они сначала уклонились от помянутой засеки, повернули вверх по Иртышу, взяли на его берегу городок мурзы Атика и расположились тут на отдых, обдумывая дальнейший план действия. Большое скопище неприятелей, укрепившихся под Чувашевом, заставило их призадуматься. Собрался казачий круг для решения вопроса: идти ли вперед или воротиться. Некоторые голоса советовали отступить. Но более мужественные и энергичные восстали против такого совета, напоминали данный перед походом клятвенный обет стоять всем за один и скорее пасть до единого человека, чем со срамом бежать назад. Притом уже наступала глубокая осень, скоро реки должны были покрыться льдом, и обратное плавание делалось крайне опасным. Нет сомнения, что самым красноречивым и самым решительным противником был Ермак, который сумел ободрить товарищей и вдохнуть в них единодушную решимость победить или умереть. 23 октября рано поутру казаки, помолясь Богу, вышли из городка. При кликах «С нами Бог!», «Господь помози рабом своим!» они ударили на засеку, и начался самый упорный бой. Неприятели встретили нападающих тучей стрел и многих переранили. Несмотря на отчаянные приступы, казаки не могли одолеть укрепления и начали изнемогать. Тогда татары, считая себя уже победителями, сами в трех местах разломали засеку и сделали вылазку. Но тут в отчаянной рукопашной схватке казаки показали, насколько они крепче неприятелей духом и телом; татары были побеждены и бросились назад; вслед за ними русские ворвались в засеку и водрузили на ней свои знамена. Остяцкие князьки первые покинули поле боя и со своими толпами ушли домой. Царевич Магметкул, раненый, спасся в лодке на другую сторону Иртыша. Кучум со своими мурзами и уланами наблюдал за битвой с вершины горы и приказывал муллам читать молитвы, призывая на помощь Аллаха и Магомета. Увидев бегство всего войска, он и сам поспешил в свою столицу Сибирь; но не остался в ней, ибо уже некому было оборонять ее; а, захватив с собой, что можно из своего добра, бежал на юг, в Ишимские степи. Узнав о бегстве Кучума, 26 октября 1582 года, в День св. Димитрия Солунского, Ермак с казаками вошел в пустой город Сибирь; здесь они нашли ценную добычу, которую разделили между собой, в том числе много золота, серебра, разных тканей и особенно мехов собольих, лисьих и куньих. Спустя несколько дней жители начали возвращаться: первым пришел остяцкий князек со своими людьми и принес Ермаку и его дружине дары и съестные припасы; затем мало-помалу возвращались и татары с женами и детьми.

Итак, после неимоверных трудов и почти баснословных подвигов казаки водрузили русские знамена в столице Сибирского царства. Хотя огнестрельное оружие и давало им сильное преимущество перед туземными народцами, однако, при оценке их подвига, нужно иметь в виду, что на стороне врагов было огромное численное превосходство: по словам летописей, русские воины имели против себя будто бы в 20 и даже в 30 раз большее количество неприятелей. Только необычайная крепость духа и тела помогли казакам одолеть столько врагов. А эти дальние походы по незнакомым рекам и странам при всех переменах сурового северного климата показывают, до какой степени Ермак и его товарищи были людьми бывалыми, закаленными в лишениях, привычными к такого рода трудам и к борьбе с северной природой.

Завоеванием Кучумовой столицы, однако, война далеко еще не кончилась. Сам Кучум нисколько не считал для себя потерянным свое царство, которое наполовину состояло из кочевых татарских улусов и бродячих инородцев; соседние степи, куда казаки не могли за ним следовать, представляли ему надежное убежище; отсюда он мог делать внезапные нападения на казаков, и потому борьба с ним затянулась потом на довольно продолжительное время. Особенно опасен был предприимчивый царевич Магметкул, скоро успевший оправиться от своих ран. Уже в ноябре или декабре того же года он подстерег небольшой отряд казаков, беспечно занимавшихся рыбной ловлей на ближнем Абалацком озере, и нечаянным нападением почти всех перебил. Это была первая чувствительная потеря, которая очень огорчила Ермака и всю его дружину. Ермак начал изыскивать средства к отмщению. Наконец следующей весной от одного преданного ему татарина он узнал, что Магметкул расположился станом на реке Вагае (левый приток Иртыша между Тоболом и Ишимом), верст за сто от города Сибири. Посланный против него отряд казаков, в свою очередь, внезапно напал ночью на его стан и многих татар убил, а самого царевича захватил в плен живым. Потеря храброго царевича нанесла сильный удар Кучуму и на некоторое время обезопасила казаков от его предприятий. Но число их уже сильно убавилось; военные запасы истощились, тогда как предстояло еще много трудов и битв, чтобы докончить покорение Сибирской земли и упрочить там русское владычество. Поэтому была настоятельная нужда в русской помощи.

Уже вскоре по взятии города Сибири Ермак и его товарищи отправили к Строгановым вести о своих успехах; а потом с теми же вестями послали в Москву к самому царю Ивану Васильевичу атамана Ивана Кольцо с несколькими казаками и с дорогими сибирскими соболями, а также с просьбой прислать им царских ратных людей на помощь.

Меж тем как доблестная казацкая дружина завоевывала Москве новое татарское царство, в Пермском краю произошло событие, которое повлекло на Строгановых гнев Грозного царя и новую опалу на товарищей Ермака. Пользуясь тем, что в Пермском краю оставалось мало ратных людей, какой-то пелымский (вогульский) князь пришел с толпами остяков, вогулов и вотяков, доходил до Чердыни, то есть до главного города этого края, а потом обратился на Камское Усолье, Канкор, Кергедан и Чусовские городки, выжигая окрестные села, погосты и посады и забирая в плен крестьян. Строгановы едва отстояли от неприятелей свои городки. Чердынский воевода Василий Пелепелицын, может быть, и без того недовольный привилегиями Строгановых и их неподсудностью себе, воспользовался этим нападением для их обвинения. В своем донесении царю Ивану Васильевичу всю вину претерпевшего Пермским краем опустошения он свалил на Строгановых: они-де без царского указа