мир от чего-то необычайно ужасного, что могло бы прорваться куда дальше. Уничтожить и соседние города…

Силы отдела заметно подточились. У «центровиков» ситуация с кадрами была ещё хуже. Но спонсоры уже заключили с десантниками договора. То же самое предложили и артиллеристам. Те задавались вопросами больше всех остальных: почему нужно было обстреливать город? Что за Тьма маячила над ним, затрудняя корректировку с беспилотников? И что за вереницы автобусов тянутся по дороге у горы – почему жителей окрестных деревень эвакуируют…

Их, по сути, заставили совершать военные преступления. В городе ведь оставались люди… И не всем артиллеристам нравилось то, что их заставили делать. И ещё меньше – хотело подписывать договор, по сути, меняя мирную службу на службу опасную. Особенно после того, как им пришлось объяснить, что в мире происходит на самом деле.

По слухам, руководству штабов пришлось приложить слишком много усилий, чтобы удержать дивизион, убедить артиллеристов разбомбить город.

А потом согласившихся на контракт с Организацией отделили от отказавшихся. Договоры о неразглашении – крайне ненадёжная штука, как посчитали спонсоры. Отделам пропаганды приходилось очень напряжённо работать, чтобы закрыть поток информации с окрестных сёл и городов, жители которых слышали бомбардировки и стрелкотню. Если артиллеристы проболтаются, то бед не миновать.

Отказавшихся от контракта отправили в уралах «к местам постоянной дислокации». А потом завели в засаду. Где всех быстро и перебили шквальным огнём. Олег помнил, как им приходилось добивать ничего не понимающих артиллеристов. В Загорске выжившие бойцы Организации оставили свою человечность… По инциденту пришлось ещё и подписать бумаги о неразглашении – своим спонсоры доверяли.

-- Правильно сделали, -- бурчал Данилыч, придумывая оправдание. – Конечно, страшный поступок. Но иначе всё было бы куда хуже. Артиллеристы определённо бы проболтались. А потом – лови, свищи. Ещё сенсация какая разразится… Жестоко. Но правильно. Человечество не должно знать о том, что здесь произошло. Человечество не должно знать, что такое Изнанка. Иначе наплодится таких вот культистов и мир погрузится во тьму…

Десантники оказались куда более сговорчивыми. Контракт с Организацией им пришёлся по душе – когда искали подразделения, то искали их среди самых боеспособных и жадных до боёв. Бойцы прибывших рот скучали по былой войне.

Арестованные участники судебного процесса над студентами, которые выманили из подземелий Мару, так или иначе были связаны с культом. Ещё молодой культ, участники которого ещё не накопили достаточно знаний об Изнанке, чтобы оценить масштаб своей же задумки. Религиозная секта трактовала полученные знания по своему, образуя что-то вроде оккультного кружка. Хитрый лидер за несколько лет завербовал все ключевые фигуры Загорска, получил почти безраздельную власть над городом и был волен промышлять торговлей наркотиками, оружием и похищением людей.

До призыва Мары в город сектанты хотели изучить её. А для того, чтобы изолировать могущественное существо – лучше всего подходила глубокая заброшенная шахта.

То, что они призвали – им не понравилось. Всеми своими силами они заблокировали выход из шахты, запечатали его символами, которые со временем истёрлись. А любопытные студенты показали тварям путь наверх. И напомнили им о вкусе человеческой крови.

Нестерпимая жажда одолела чудовищ. И они вырвались наружу, за одну ночь заполонив город.

Тогда культисты решили принести этот город в жертву. Утолить жажду тёмного бога. Заключить с ним союз, который они намеревались использовать в своих корыстных целях. Они помечали дома специальными символами. И за это чудовища не трогали их. Однако, не всегла…

Но планам культистов помешали.

Организация остановила и тварей, и Мару и культистов-некромантов, «поднимавших» бойцов уральского отдела.

Профессиональные бойцы, поднаторевшие в борьбе со сверхъестественным, одолели Изнанку.

Город оцепили. Обломки разгребали бульдозеры, бойцы добивали заваленных тварей. Шахту запечатали. Штурмовать её сочли нецелесообразным – лишь выставили патрули с прожекторами, забетонировали все выходы, залили шурфы и штреки водой, в надежде, что это угробит хотя бы часть чудовищ.

Отделы трудились у Загорска ещё с неделю. И только потом бойцов отправили обратно, в город.

Штурм Загорска навечно отразился в памяти выживших….

Излечение

Цинковых гробов в город привезли. Много. Открывать нельзя. А мамашки, жёны – визжат, просят открыть, не верят, что там их сын или муж лежит. За те дни Олег изрядно нагляделся на слёзы, на чужие страдания. Он бы предпочёл всего этого не видеть, но чувствовал, что, как командир, обязан присутствовать на похоронах своих ребят. Которыми он командовал. Которых он своими отчаянными приказами и свёл в могилы. Рыдания. Истерики. И тяжёлые вопросы. На которые приходилось лгать.

Не говорить же правду.

Конечно, чтобы похоронить столько парней, Организации пришлось придумывать что-то убедительное. Иначе по городу и стране пойдут слухи. Но при этом нужно было ещё и не допустить резонанса, чтобы журналюги не набросились со своими расследованиями, в своей жажде сенсаций. Всё по старинке списали на террористов из-за рубежа, которые пытались подточить государство самыми жестокими способами. Гибель ребят увязали и с другими гибелями – всего мирного населения в Загорске. Последствия уничтожения целого города легли на плечи отдела информационной борьбы тяжким грузом. Практически невозможно было сохранить те события в тайне. Родственникам погибших сообщили правду, но всеобщую огласку не придавали. Главное, чтобы в Интернете шумиха не поднялась. А «сарафанное радио» пусть себе работает, дальше легенд и страшных историй дело не уйдёт.

Любой пост в сети по теме нет удалялся – его охваты попросту чудовищно резали. И никто его не видел. А авторы, пытающиеся излить душу, сильно удивлялись, как такие новости не разлетаются во все стороны, как горячие пирожки. И думали, что людям безразлично.

Некоторых особенно настырных, пытающихся собрать демонстрации, вылавливали и упекали в тюрьму, по сфабрикованным делам – на каждого человека ведь можно