свой первый выезд, Олег?... некроманта ведь до сих пор не поймал никто. А ведь представь, какую он бы опасность представлял в условиях средневековья? Некроманты, я думаю, существовали и тогда. И вампиры. И ведьмы. Они же все не вчера появились… Я не просто думаю, что история переписана. Я в этом уверен!

Сновидцы внимательно следили за Олегом. И подмечали, как тот сереет с каждым днём. От бессонницы, от пропавшего аппетита. Олега назначили в инструктора к многочисленным новобранцам из ВДВ, но со своими делами он справлялся неважно. Штабной психотерапевт вдруг оказался бессилен. Даже курс самых лучших и передовых транквилизаторов ничего не мог поделать с древним ужасом, воцарившимся в голове. Это страдание было вне всякой биохимии.

-- Очень знакомые симптомы, -- сказал сновидец Сташкевич. – Помнишь, мы рассказывали тебе о «люке сорок шесть»? В котором заковали Короля Падали? Только двое вернулись из бездны с неповреждённым рассудком.

-- Помню, -- ответил Олег.

-- Но остальные, если выжили, то вернулись больными. Большинство покончили жизни самоубийствами в первые две-три недели после возвращения. Страдания были для них невыносимы. А те, кто решил жить и бороться – тех кошмары преследовали их на протяжении полугода. Этим сновидцам не помогали сеансы психотерапий. Не помогали транквилизаторы. Они медленно сохли. На наших глазах. И мучительно умирали.

-- Я не буду вешаться, не боись, -- ответил Олег. – Я через это уже проходил. Через тьму. Через склонность с самоубийству.

-- Но я вижу, как ты плохеешь с каждым днём, -- сказал Сташкевич. – У нас был руководитель – Котляров. Смелый, отважный. Он имел много внутреннего света. Никто не думал, что он закончит свою жизнь, одним вечером уйдя глубоко в зимний лес в лёгкой одежде, с парой бутылок водки в рюкзаке. Смерть от переохлаждения по пьянству он считал самой лёгкой.

-- Это не про меня, -- сказал Олег. – Страх гложет меня. От него никуда не деться. Но я думаю, что справлюсь.

-- Это хорошо, что ты так думаешь, -- сказал Сташкевич. – Но я же вижу, как тебе хреново. И знаю, к чему это всё может привести.

-- А что с теми двумя? – спросил Олег. – Которые вернулись неповреждёнными?

-- Они, ещё в бездне, достигли просветления. Травматически. Но они – талантливые сновидцы… К чему я и клоню, Олег? Будем честны. Эта душевная хворь не лечится. И от неё только один путь – в могилу. И пока твоя воля не подточилась, не измоталась и не ослабла – тебе нужно совершить упорную практику.

-- Чего? – не понял Олег.

-- Я уже обсудил это с Нойманном и Варшавским. Они согласны предоставить тебе небольшой отпуск… Идея в том, что тебе нужно прийти к тому же, к чему пришёл Хамидулла в бездне.

-- Просветлеть? – усмехнулся Олег.

-- Никакие лекарства, и никакие психотерапии не лечат кукушку так же хорошо, как медитации, -- сказал Сташкевич. – Это уже доказано клинически. Все эффективные виды психотерапий – это по сути урезанное учение Будды. Люди изобретают велосипед, тогда как всё уже давно изобретено и доведено до совершенства… две с половиной тыщи лет назад.

-- И что же мне нужно будет делать?

-- Был у нас в штате очень сильный сновидец – Карпов – который полностью ушёл в духовную практику, отказавшись продлевать контракт с Организацией...

Олегу предоставили отпуск на один месяц. Сташкевич сказал, что этого порой достаточно для того, чтобы очистить разум. Олег купил билеты на поезд и отправился на восток. На Алтай.

Величественные горы, предзакатное чистое небо и домик на берегу замёрзшего озера, к которому его довезли на ржавой «буханке» местные. Далёкая глушь. Были мысли наведаться и в ныне заброшенную деревню Тихую, вспомнить былое… Но Олег удержался от бесполезного соблазна. И приехал к Учителю.

Воздух был холодный и свежий. Домик на берегу – довольно просторный. Нифига не аскетичный…

Да и Учитель вышел к нему на встречу – далеко не в дзенских традициях. Олег представлял себе старого столетнего и узкоглазого монаха в традиционных одеждах. А вышел ровесник Олега, коротко стриженый, в чёрной гопниковской куртке. Как-то оценивающе взглянул на Олега.

-- Это ты Мару замочил? – спросил он.

-- Ну, типа.

-- Красава, -- пожали руки. – Меня Даня зовут… Чё скорчился?

-- Не так я себе монахов представлял.

-- А я и не монах, нахер надо, -- фыркнул Даня. – Проходи.

В домике было вполне уютно. Всё по фен-шую. Сновидец показал, где располагаться Олегу, а потом они сели устраивать чайную церемонию, с различными блюдцами, чашечками, штучками... На фоне учитель включил какую-то китайскую тихую музычку.

-- Тебе какой чай?

-- Эм… -- глаза Олега разбегались между кучками самых разнообразных чаёв. – Обычный чёрный есть?

-- Понятно, -- Даня будто сразу сделал все выводы. – Не, я такое не пью. Давай налью тебе…

И сказал он что-то по-китайски. Олег ничего не понял, но вежливо согласился. «Учитель» начал отсыпать, заливать, настаивать, переливать… Попутно расспрашивая о жизненном пути. Олег рассказывал обо всех проблемах, с какими только столкнулся в жизни, рассудив, что находится на сеансе у психолога.

-- Да, пиздец потрепала тебя жизнь, -- только и ответил Даня и подал чашечку чая. – Хлебай.

Интересный, конечно, психологический подход, подумал Олег и приложился к пиале. Чай пах банными вениками. Уж лучше бы Даня налил «принцессу Нури»…

-- Короче, -- не стал тянуть Даня с вступлением. – Вполне в твоих силах добиться успехов в медитации. Я вижу, ты со своим страхом дружишь. Это хорошо. Это значит, смелый. А это то, что нам и нужно.

-- Я достигну Просветления? – ухмыльнулся Олег. Карпов тут же нахмурился.

-- В твоём положении не шутят, -- сказал он. – Хотя это