ж, каждый сам определяет свое пространство. А может человек знает, что в верхнем мире его ждут высшие духовные существа. Наша реальность и последующее ее уплотнение определяется верой и мыслями. А также аналогиями. Вновь повторяющимися сюжетами и нашей реакцией на них. Получается, новое создание после смерти в предыдущем диктуется впечатлениями от различных ощущений во время жизни, которые остаются в разуме. В итоге новый мир является материализацией старых идей, понятий и заблуждений. Смерть — всего лишь начало. Начало нового пути.

* * *

Мне всегда было интересно, как выглядит мир духов со стороны. Какого это быть по ту сторону грани. Наверное, это нельзя сравнить ни с чем. Ты просто капля, сливающаяся с океаном. Абсолютное ничто. Здесь не существует эго и обособленного сознания. Даже мысль об этом остается в рамках материального мира, потому что за ними — другие слои, имеющие другую частотность. Здесь нет радости или удовольствий. Потому что понятия о них просто не существует.

Вязкость и темнота. Состояние, в котором пребывало мое сознание. И вдруг вопрос, прозвучавший из ниоткуда:

— Хочешь ли ты остаться? — вместе с шепотом-шелестом я услышала звук хлопающих крыльев и вороний клекот.

— Остаться? Пожалуй.

Столько не сделано. Я бы вернулась на Родину. Обняла бы Ноэль. Воскресла бы перед родителями. Просто рассказала бы свою историю близким. Поделилась. Спасла бы Марко, раз уж я взялась за это дело. Последняя мысль насмешила. Помирилась бы с Каиром окончательно. Навестила бы друзей. Создала бы красивую магию. Посмотрела бы мир. Создала бы семью. И собрала бы всю семью вместе.

— А можно вернуться?

Тишина была мне ответом.

Глава 27

Ярко. Слишком яркий свет слепил глаза, и я зажмурилась. От этого понимания глаза сами распахнулись, и я прищурилась. Незнакомую комнату с белеными стенами заливал желтый свет. Невесомый тюль надувался парусами от теплого ветра, льющегося через распахнутое окно. Приятный бриз с запахом соли овеял лицо, и я жадно вдохнула воздух. Соль перемешалась с травами, которыми пахло в комнате. Чуть терпкий сладковатый запах всегда преследовал травяные настои.

Рядом на кресле в неудобной позе спал Каир. Волосы были растрепаны, под его глазами залегли глубокие тени, на лице виднелись следы либо разгульной жизни, либо тяжелой ночи. Но судя по тому, что происходило на кануне, все-таки второй вариант. Красивый сливовый синяк украшал висок, а на губе твердела корка запекшейся крови. Трехдневная щетина говорила о том, что человеку было все равно на утренние ритуалы.

С удивлением я посмотрела на свои руки, лежащие поверх одеяла: обломанные ногти, синяки и ссадины. Было странно ощущать себя собой и… живой. Я потрогала лицо, волосы, на затылке обнаружилась здоровенная шишка. От движения тут же почувствовала тянущую боль в районе бока. В любопытстве я приподняла одеяло. Все тело было перемотано бинтами, как и правое плечо.

— Привет. — услышала я низкое и хриплое. Пришлось опустить одеяло, загораживающее Торренса.

Заспанное лицо было уставшим, несмотря на сон.

— Привет? — мое приветствие прозвучало практически вопросительно.

— Мы думали, что потеряли тебя. — он протер глаза и опустился рядом с кроватью, вглядываясь в мое лицо. А затем с тумбочки подал мне кружку.

— Я… тоже так думала. Хотя даже не знаю, как сказать. Там как-то по-другому. — взяла я прохладную керамику в руки. В голову тут же пришла мысль о Ворне. А навязчивое карканье и хлопанье крыльев отголоском слышались в сознании, как воспоминание.

— Здесь веселее? — усмехнулся он.

— Значительно. — поддержала его улыбкой. И поняла, насколько я хотела пить, сделав глоток. Живительная влага потекла внутрь, смывая ту пустынную горечь, что оставили травы, которыми наверняка меня поили в больших количествах. Каир заботливо забрал чашку и спросил.

— Есть хочешь?

Я усмехнулась.

— Ты теперь в роли моей няньки?

— Что-то вроде. Остальные разбираются с твоим дружком.

— Не бей по больному. — поморщилась я.

— Прости.

Мы помолчали.

— Долго я спала?

— Трое суток.

Невольно присвистнула.

— Чем все закончилось?

— Скорее началось. — его губы исказила усмешка. — Рим Рассел — влиятельный гад. Но, судя по всему, кое-какие законы чести и слова ему не чужды. Он сказал передать это тебе и кое-что еще. — Каир сунул рук в карман и отдал сложенный пополам листок дорогой бумаги, в котором было твердым красивым почерком написано «Благодарю, леди Тесс».

Вот как значит. Получилось все-таки? А пока я мяла бумагу, Торренс зацепил сумку, валяющуюся около кресла, и, покопавшись, вытащил тряпицу. Ткань соскользнула и лезвие блеснуло в утренних лучах солнца.

— Дорого же он тебе достался. А мы дураки выкрали подделку. — он взвесил кинжал и отдал его мне. — Когда Ромул Рассел накинулся на тебя, то либо он решил воспользоваться кинжалом специально, либо по стечению обстоятельств ты просто сама себя принесла в жертву. К слову, она сработала. Даже больше. Ромул утратил свою природу, став просто человеком. Рим был в шоке, но чуть ли не плакал от благодарности. Хотя мы подпалили ему шкуру и разрушили часть основания замка. Без обид. Сам виноват. Он распорядился разместить тебя в лучшем госпитале. Но боюсь, если бы мы не воспользовались магической почтой, то ни один лекарь тебя не спас бы. — Каир остановился, а затем, понизив тон, добавил: Это Ворн. Он вернул твою душу.

Я открыла рот и закрыла его. Столько всего хотелось спросить. Но вопросы пришлось задавать последовательно. Или как повезет.

— Ворн, значит. — вспомнила я воронье карканье. На что Каир кивнул. — А где он?

— Он приехал, как только смог. Сейчас в ратуше, разговаривает с Расселом и мэром города. Ворну пришлось выступить твоим опекуном и покровителем.

— Зачем?

— С женщиной здесь даже разговаривать бы не стали. — пояснил Каир. — Все же мы слишком наследили, чтобы улететь без официальных разборок. Рассел вне претензии. Почти. Думаю, решат бескровно. — он усмехнулся. — Если можно так сказать.

— Ладно. — ничего не поняла, но, наверное, я плохо представляла себе последствия всего случившегося. — Но как это возможно, что Ромул лишился своей природы?

Каир пожал плечами.

— Магия. — белозубо улыбнулся он. Кажется, его такое оправдание смешило.

— Но это же противоречит всем законам мироздания! — всплеснула я руками и поморщилась. В боку потянуло острой болью, а плечо заныло. Я стиснула зубы и зашипела. А ножик просто