— А вы любите щеголять своими слабостями, господин археолог. Невооруженным глазом видно, что эта слегка заплесневевшая фройляйн Лилиан вам весьма по вкусу.

Ренар хотел возразить, но вместо этого вдруг вперился в даль.

— Взгляните, Мюллер, — он интенсивно потыкал пальцем. — На холме, том, которого сейчас коснулось солнце, какое-то мельтешение.

Офицер рванулся в свою палатку и вернулся через мгновение с биноклем.

— Действительно, там люди… Ага, чернозадые что-то копают! Может, бедуины роют могилу своему товарищу?

— А мне кажется, это роют могилу нам. Вы забыли о конкурентах. — Ренар осунулся на глазах. — Ну, что стоите, Мюллер, как памятник? Это ваша ведь обязанность голосить: «В ружье!»

Когда Индиана Джонс съезжал вниз по канату, то с каждым футом, сближающим его с рептилиями, испытывал все более пронзительный страх. Он не любил этого противного чувства и на протяжении своей жизни самоотверженно боролся с ним. Он научился не бояться высоты и глубины, пули и ножа, извержения вулкана и наводнения, носорога и льва, каракурта и сколопендры. Но змеи безошибочно находили в его мозгу кнопочку «Ой, боюсь».

Несмотря на напряжение всех душевных и физических сил, Джонс приземлился неудачно, на четвереньки. Ближайшая кобра моментально встала перед ним в классическую стойку, шипя и раздувая воротник, похожий на физиономию бодренького черта.

Археолог лихорадочно подпрыгнул и задрожавшими руками взялся за работу — вместе с ним спустилась канистра с керосином и маленький насос.

Пшик, пшик — хиленькие струйки огнеопасной жидкости окропили население подземелья.

Затем доктор Джонс бросил горящую спичку.

Ему сразу захотелось закрыть глаза и уши. Горящие змеи надрывно шипели, бешено крутились и извивались, раскидывая песок. Происходящее напоминало какие-то пиротехнические фокусы. Доктору Джонсу казалось, что вся рептильная орава вот-вот скопом бросится на него и дружно вопьется в тело. Однако не тронутые огнем аспиды с гадюками предпочли расползтись по темным углам и попрятаться до поры до времени в щели.

— Салех, спускайся. Вдвоем здесь будет веселее.

— Ты думаешь, Инди? Ладно, если ты очень хочешь, чтобы нас похоронили вместе…

Вдвоем исследователи прошлись на цыпочках по дорожке, устланной печеным змеиным мясом и остановились перед стеной, в центре которой выделялся камень-гематит.

— Там Ковчег, за этой стеночкой, — уверенно проговорил Индиана.

Он надавил на краеугольный камень, что дало нулевой результат.

— Тогда надо так, — профессор взял ломик и ударил по гематиту десять раз, что соответствовало количеству Божьих Заповедей.

И действительно стена стала утопать в полу. А когда препятствие самоустранилось, Салех с Индианой разглядели в порывистом свете факелов каменный саркофаг.

Оба метнулись к прикрывающей его плите и, поддев фомками, сбросили на пол.

— Я думаю, это нам простится, — медитативно, сразу забыв о каких-то там змеях, пробормотал Индиана, потому что глаза его уже уловили золотой блеск.

В саркофаге покоился не слишком большой ящик. Сделанный, очевидно, из очень крепкого и правильно обработанного дерева, которое было к тому же покрыто золотыми пластинами и опоясано венцом, кованным из золота. А сверху ящик украшали и будто возносили два херувима с сокрытыми лицами. По четырем же его углам имелись кольца. Также золотые.

— С их помощью переносили Ковчег левиты. И мы будем действовать по той же схеме. Хотя наши шесты отнюдь не из дерева ситтим.

Сброшенные сверху две жерди были продеты через приспособления. Затем компаньоны оторвали Ковчег от днища саркофага, причем, реликвия оказалась куда легче, чем представлялось на вид. Археологи без особой натуги извлекли ее из саркофага и гордо прошествовали под отверстие в своде, оснащенное бледнеющими звездами. Сверху упали канаты, Индиана и Салех протянули их через кольца, и рабочие стали потихоньку вытягивать Ковчег из подземелья. Лишь в тот момент, когда золоченый ящик опустился на поверхность пустыни, напряжение отпустило Индиану. Однако сил оно успело высосать немало — слабость и испарина поползли по спине.

Следующим был выужен из подземного храма Салех.

— Вы только не подумайте, что мне тут очень нравится, — волновался внизу профессор, пытаясь подстегнуть своих помощников. — Факелы почти сдохли, а рептилии ведут себя, как болельщики перед финальным свистком футбольного матча.

Несмотря на жгучий интерес к хранилищу скрижалей Завета, он не собирался задерживаться здесь даже лишнюю минуту.

Но вдруг канаты целиком упали вниз, а в дыре, уже подмазанной рассветом, появилась голова… Ренара!

— Ау, мистер Джонс! Что вы делаете в столь ранний час в таком откровенно ужасном месте? — Голос врага трепетал от ликования.

Индиану поразил легкий столбняк, в то время как некая упитанная гадюка с превеликим вниманием елозила жалом по его ботинку. Правда, уже через десять секунд доктор Джонс нашел что предложить удачливому сопернику.

— Спускайтесь, все расскажу и покажу.

— Спасибо за приглашение, но мне и отсюда видно.

— А не передумаете, Ренар?

— Нет, нет, спасибо, мне нравится наблюдать за вами сверху. Вы такой маленький, как на ладони. С одной стороны, сочувствую горю, мистер Джонс, ведь то, что недавно казалось вашей находкой, стало моим открытием… — Счастливчик или поперхнулся, или попытался совладать с нахлынувшими чувствами. — Но с другой стороны, есть чем утешиться. Я с благодарностью сохраню ваш светлый образ в своем сердце. Кроме того, вам предстоит включиться в антураж этого древнего храма и стать достоянием истории. Да, да, согласно моей теории, через тысячу, нет, спустя пятьсот лет вы приобретете археологическую ценность. Постарайтесь сохранить улыбку на лице, и потомки поймут, что мы были веселыми, добрыми людьми.

Следом в дыре появился еще один «веселый и добрый» — Хорхер. Вернее, его голова.

— О, змеи! Аспиды, гадюки! Яркие представители местной фауны, — образцовый нацист не смог удержаться от потирания ладошек. — Это мне подходит… Извините, доктор Джонс, нам срочно нужно улетать, нас ждут не дождутся в Берлине. Свой шанс вы упустили. И все-таки, руководствуясь соображениями гуманности, мы решили не оставлять вас в одиночестве.

В конце его реплики на краю дыры появилась Лилиан, которую подручные Хорхера тут же спихнули в подземелье. Женщина упала не отвесно вниз, а вначале зацепилась за нос змеиного изваяния, потом скользнула по его изгибам и наконец, оторвавшись от Урея, угодила прямо в руки Индианы. Однако тут же рванулась из объятий.

— А ну, отвали от меня, Джонс! Убери руки, кобель!

Мужчина послушно разжал руки, Лилиан рухнула на пол и встретилась с немигающим взглядом оказавшейся рядом кобры.