— Капитан Дево один в кабинете?

— Да, мэм.

— В таком случае, не надо докладывать обо мне.

Габриэль подошла к двери, на которой висела табличка с именем Николя. Сбросив с головы капюшон, она слегка поправила волосы, а затем быстро открыла дверь, вошла и так же быстро закрыла ее, остановившись на пороге кабинета и прислонившись спиной к дверному косяку. Николя сидел за письменным столом, внимательно просматривая эскизы узоров. Не глядя на вошедшего, он протянул руку, думая, по-видимому, что в кабинет вошел служащий с бумагами на подпись.

— Вы быстро справились с делом, Бриггс, — заметил он, все еще не поднимая головы.

Габриэль радовалась тому, что у нее была возможность перевести дух и немного успокоиться, глядя на Николя, образ которого так долго жил в ее сердце, что она просто боялась умереть от радости при встрече с ним. Николя тем временем, удивленный, что ему не отвечают, оторвал взгляд от эскизов и увидел перед собой Габриэль. Выражение его лица мгновенно переменилось. Габриэль никогда еще не видела, чтобы глаза мужчины излучали такую нежность, на его губах заиграла радостная улыбка. Любовь, казалось, преобразила все его существо.

— Габриэль! — воскликнул он и в мгновение ока, вскочив со стула, заключил ее в свои объятия. Их губы слились в жадном поцелуе. Они крепко сжимали в объятиях друг друга как два истосковавшихся человека, нежность переполняла их сердца.

— Когда ты прибыла в Англию? — переводя дыхание, спросил он, но тут же вновь припал к ее губам, не дав ей ответить. Так долго сдерживаемая страсть овладела обоими, они были не в силах разомкнуть жарких объятий. Ни Николя, ни Габриэль не слышали, как открылась дверь, поскольку знали, что служащий отправился куда-то в цех по поручению своего управляющего. Все их внимание, все чувства были сосредоточены друг на друге. Они не знали, что в комнате находился свидетель, с ужасом наблюдавший за их ласками и страстными поцелуями, пока не раздался шумный вздох, похожий на звук сабельного клинка, который выхватывают из ножен. Габриэль, стоявшая спиной к двери, прижалась лицом к плечу Николя, смеясь от счастья, уверенная, что их бурные ласки изумили, а, быть может, и испугали какого-то посетителя, которого Николя сейчас попросит удалиться из кабинета. Рука Николя ласково поглаживала Габриэль по спине, его пальцы играли прядкой ее волос, но он, по-видимому, не собирался указывать на дверь нежданному гостю.

— Ты должна кос с кем познакомиться, Габриэль, — произнес он тихим печальным голосом.

Габриэль вопросительно взглянула снизу вверх на него, но его взгляд был устремлен на вошедшего, стоявшего у двери. Обернувшись, но все еще находясь в кольце его ласковых рук, чувствуя трепет радости в душе, Габриэль увидела молодую женщину с бледным лицом и пушистыми светлыми волосами, растрепанными сейчас, прислонившуюся к косяку распахнутой двери, на ней была небрежно наброшенная шаль, как будто эта женщина бежала сюда, не разбирая дороги. Она в упор смотрела на Николя. Габриэль тоже бросила на него непонимающий взгляд, ожидая объяснений. Он сильнее сжал ее в объятиях, как будто хотел сказать ей, что она не должна тревожиться, поскольку ничего серьезного не случилось. Тем ужаснее прозвучали для нее слова, сорвавшиеся с его уст.

— Это — Джессика, моя жена. Мы поженились в сочельник.

Габриэль некоторое время смотрела на Джессику, не в силах произнести ни слова, ощущая внутри страшную боль, которую, казалось, не могло вынести ни одно человеческое сердце. А затем — как и опасался Николя — она начала оседать, потеряв сознание, и непременно рухнула бы на пол, если бы он не подхватил ее на руки. Джессика выпрямилась и поплотнее закутались в шаль, ее била дрожь от пережитого потрясения. Перед ней стоял ее обожаемый супруг, держа на руках лишившуюся чувств женщину с таким видом, как будто был готов выйти сейчас со своей драгоценной ношей за ворота мануфактуры для того, чтобы уже больше никогда не вернуться к ней, Джессике, своей жене.

— Скажи ей, чтобы она вернулась туда, откуда явилась, — произнесла Джессика умоляющим тоном, не узнавая свой изменившийся голос. Застывшее выражение лица мужа испугало ее, она больше не могла выносить страдальческого выражения его глаз и потому, быстро повернувшись, поспешила прочь. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джессика опрометью бросилась к дому, как будто хотела убежать от прошлого своего мужа, грозившего растоптать то счастье, которое принес ей брак с Николя.

Она задыхалась от быстрого бега, который ей был запрещен докторами после перенесенной болезни, но Джессика не останавливалась, слезы душили ее. Наконец она вбежала в дом и, закрывшись в своей комнате, бросилась на кровать, дав волю слезам.

В это время в здании мануфактуры Габриэль, наконец, пришла в чувство. Николя растирал ей руки, сидя на краешке обитой кожей скамьи в своем кабинете, на которой она лежала. Она села, и он обнял ее за плечи, чтобы помочь встать. Но Габриэль не двинулась с места, боясь, что не сможет устоять на ногах.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросил Николя, пристально глядя на нее.

Она отвела глаза в сторону.

— Через минуту-другую со мной все будет в порядке.

— Как удалось тебе добраться до берегов Англии? — спросил он. — Неужели ты переправилась вместе с контрабандистами?

— Это слишком длинная история, — отозвалась Габриэль, чувствуя, что чем меньше он знает, тем лучше будет для них обоих. — Я приехала, потому что обещала это сделать сразу же, как только стану свободной от супружеских обязательств. Хотя в то время, когда я давала это обещание, я не думала, что такое может произойти.

— Ты хочешь сказать, что Эмиль мертв? — недоверчиво спросил Николя.

Габриэль провела ладонью по лбу, собираясь с силами для того, чтобы встать и уйти.

— Он погиб в ночь, когда сгорел Дом Дево. Мой муж был одной из трех жертв этого пожара.

— Неужели это случилось так давно? И я до сих пор ничего не знал!

Габриэль, наконец, поглядела ему в глаза, в которых читалась неизбывная мука, такое же страдание таилось и в глубине ее собственного взгляда.

— Я поняла это, когда увидела твою жену.

— О, Габриэль! — Николя схватил ее руку и прижал ее ладонь к своим губам. Она хотела вырвать ее, но он еще крепче сжал свои сильные пальцы на запястье возлюбленной. — Я всегда любил тебя и до сих пор люблю.

Габриэль радовалась тому, что Николя не стал извиняться и просить прощения из-за того, что женился. Это свидетельствовало о том, что между ними все еще существует душевная близость, и они понимают друг друга без слов. Ведь оба знали, что он женился на Джессике, потому что не рассчитывал снова встретить Габриэль, расставшись с ней навсегда в своем сердце. Габриэль старалась сдержать себя, ей так хотелось погладить Николя по щеке, снова дотронуться до его губ, но она не могла позволить себе сделать это, поскольку боялась, что он воспользуется ее слабостью и овладеет ею тут же, на этой обитой кожей лавке, как мог это сделать уже однажды в императорской палатке, если бы она в тот момент не подавила в себе страстного желания. Теперь точно также, как и тогда, Габриэль знала, что сила его страсти разбудит в ней ответную страсть и тем самым уничтожит ее волю, после этого она уже никогда не сможет жить без него, что неизбежно повлечет за собой трагические последствия.