лоне Отчи; впоследствии Оно и Отец сделались едино; впоследствии стало иметь место и сие: видевый Мене виде Отца; потому что все это сказано о Сыне. А вследствие этого вынуждены будут сказать, что Слово было не что-либо иное, а одно только имя; потому что ни в нас не было Его со Отцем, ниже видевый Слово усматривал Отца, ниже вообще кем-либо познаваем был Отец. Ибо Отец познается чрез Сына, как и написано: и емуже аще… Сын откроет (Матф. 11, 27); когда же Слово не было еще Сыном, никто не знал Отца. Поэтому как же Бог являлся Моисею и отцам? Ибо Сам говорит в книге Царств: открываяся открыхся всем отцам вашим (1 Цар. 2, 27). А если Бог открывался, то явно, что Открывающий был Сын, как Сам говорит: и емуже аще… Сын откроет. Посему нечестиво и неразумно – говорить, что иной есть Слово, и иной – Сын.

Но хорошо спросить еретиков: откуда у них такое предположение? Скажут, конечно: «В Ветхом Завете не говорится о Сыне, говорится же о Слове; это утверждает в том предположении, что Сын позднее Слова, потому что о Сыне сказано не в Ветхом, а в одном Новом Завете». Вот что говорят они в своем злочестии. Во-первых, разделять Заветы и говорить, что один с другим не в связи, есть дело манихеев и иудеев, из коих одни оспаривают Ветхий, а другие Новый Завет. Потом, по словам их, если заключающееся в Ветхом Завете предшествует по времени, а содержащееся в Новом есть позднейшее, и этим определяется время в Писаниях, то по необходимости опять должно разуметь о позднейшем времени эти изречения: Аз и Отец едино есма, и: Единородный, и: видевый Мене виде Отца; потому что свидетельствуется это не Ветхим, а Новым Заветом.

24) Но положение еретиков неверно; истинно же то, что и в Ветхом Завете многократно говорится и о Сыне, например: во втором псалме: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Псал. 2, 7), и в надписании девятаго псалма: в конец, о тайных Сына, псалом Давиду; и в псалме сорок четвертом: в конец, о изменяемых, сыном Кореовым в разум, песнь о возлюбленнем; и у Исаии: Воспою возлюбленному песнь Возлюбленного… винограду моему: Виноград бысть Возлюбленному (Исаии. 5, 1). Кто же сей Возлюбленный, как не Сын единородный? Так и в псалме сто девятом сказано: из чрева прежде денницы родих Тя (Псал. 109, 3), о чем говорено будет впоследствии; и в Притчах: прежде… всех холмов раждает Мя (Притч. 8, 25); и у Даниила: зрак четвертаго подобен Сыну Божию (Дан. 3, 92); есть и многия другия изречения. Итак, если Ветхим Заветом доказывается древность, то древен будет и Сын, ясно проповедуемый во многих местах и Ветхаго Завета.

Да, говорят они: «И там упоминается о Сыне, но пророчески». Посему можно сказать, что и о Слове говорится пророчески. Ибо нельзя сказать, что одно говорится так, а другое иначе. Если о будущем сказано: Сын Мой еси Ты, то явно, что о будущем же говорится и сие: Словом Господним небеса утвердишася (Псал. 32, 6). Ибо не сказал Давид: быша или сотворил. А что речением утвердил обозначается будущее, то сказано: Господь воцарися, и потом: ибо утверди вселенную, яже не подвижится (Псал. 92, 1). И если в сорок четвертом псалме о Возлюбленнем говорится о будущем, то явно, что будущее обозначается и присовокупленным: отрыгну сердце Мое Слово благо. И если речение: из чрева употреблено о человеке, то следует, что о человеке же должно разуметь и речение: от сердца. Если чрево есть нечто человеческое, то и сердце есть нечто телесное. А если речение от сердца обозначает вечное, то и речением из чрева обозначается вечное. И если Единородный – в лоне, то и Возлюбленный – в лоне, потому что речения: Единородный и Возлюбленный, – значат одно и то же. Например: Сей есть Сын Мой возлюбленный (Матф. 3, 17). Ибо не с намерением выразить любовь к Нему сказал: возлюбленный, иначе – подал бы мысль, будто ненавидит других; но выразил этим единородность, желая показать, что Он один от Него. Так Слово, желая обозначить Аврааму единородность, говорит: поими Сына твоего возлюбленнаго (Быт. 22, 2); всякому же известно, что от Сарры – только один Исаак. Итак, Слово есть Сын, не недавно происшедший или наименованный Сыном, но Сын всегда сущий. Ибо если не Сын, то и не Слово; и если не Слово, то и не Сын. Что от Отца, то есть Сын. Что же от Отца, кроме Слова, исшедшаго от сердца и рожденнаго из чрева? Отец – не Слово, и Слово – не Отец; но один – Отец, другой – Сын, один рождает, другой рождается.

25) Посему безумствует Арий, говоря, что Сын из не сущих, и было, когда Его не было. Безумствует и Савеллий, говоря, что Отец есть Сын, и наоборот, Сын есть Отец, едино по ипостаси и два по имени. Безумствует и тот, кто представляет в пример благодать Духа и говорит: «Как есть разделение дарований, но Дух один и тот же, так и Отец, хотя один и тот же, но расширяется в Сына и Духа». Такое учение исполнено несообразностей. Ибо если как сказано о Духе, так разуметь и о Боге, то Отец будет и Слово и Святый Дух, для одного бывая Отцем, для другаго Словом, а для иного Духом, сообразно с потребностию каждаго; и хотя по имени Он – Сын и Дух, но в действительности только Отец; как имеет начало бытию Сыном, так перестает именоваться Отцем, вочеловечился только по имени, а по истине не приходил на землю и ложно говорит: Аз и Отец, потому что в действительности это – Сам Отец. Отсюда же вытекают и все прочия несообразности Савеллиева мудрования. Необходимо же прекратиться и самому имени Сына и Духа по удовлетворении потребности. Все совершающееся уже будет одна игра, потому что являлось не в действительности, а только под именем. А с прекращением, по учению их, имени Сына прекратится и благодать крещения, потому что дана ради Сына. И что за этим последует, как не уничтожение твари? Ибо если для того, чтобы мы были сотворены, произошло Слово, и поелику Оно произошло, то мы существуем, явствует, что, как говорят еретики, по возвращении Сына в Отца не будем уже существовать. Потому что тогда все будет тем, чем было, а следовательно, и нас не будет, как