Когда я пришел в приют, охранником там был пожилой мужчина (вероятно, уволившийся с другой работы), который носил очки. Кажется, темные очки в черной оправе. Позвольте мне внести ясность: этот охранник работал не в приюте, а через дорогу от него.

Улица, где расположен приют, тупиковая. Название я вспомнить точно не смогу. Я не ошибусь, если скажу, что оно начинается на букву «Ф»? [Да, так и было: Фуллертон-авеню.] Я не уверен. Обращенный на север приют находится на правой стороне улицы, в последнем строении в квартале – справа, в самом конце.

Внутри здания, стоит вам войти туда, вы увидите клетки-одиночки. Они расположены друг над другом, как многоквартирный дом. Похоже на тюрьму. Тамошний персонал решил оставить себе нескольких собак. Они свободно разгуливают по помещениям. Там были два пса, с которыми я подружился, когда впервые приехал туда. Один был маленький и лохматый, вроде терьера. Серого цвета. Он сидел на столе босса. Это главный стол, за которым выполняется вся бумажная работа. Другая собака, толстая немецкая овчарка, спала в углу главного офиса. Это была девочка. Но смотрители не дали мне ее погладить, сказав, что она слишком темпераментна.

Персонал приюта состоял в основном из молодых людей (мужчин). Один из парней провел для меня экскурсию. Он показал мне аппарат, в котором они усыпляют собак. Аппарат выглядит почти как стиральная машина. Кажется, он сказал мне, что им пользуются каждый день. Удивительно: это устройство стояло не так далеко от главного входа, но размещалось в чем-то вроде кабинки.

Если, войдя в здание, вы повернете направо, то попадете в главный офис. Он был почти пуст. У окна стоял письменный стол, еще в комнате было несколько картотечных шкафов. В углу спала самка немецкой овчарки. Но сам босс, когда я туда зашел, отсутствовал – уехал на вызов. У него свой грузовик, и с ним поехал молодой помощник. Кажется, они часто выезжают на вызовы. Его помощник молод, у него черные волосы, и он худой. Если я ничего не путаю, он тоже носил очки. Оба они носили, и босс, и помощник (я могу ошибаться).

Внутри было уродливо и грязно. Там воняло, и стоял шум.

Чтобы вы лучше поняли, мне предстояло по утрам убирать клетки и выпускать собак – кормить их и все такое. Платить собирались немного. Чуть больше минимальной заработной платы. Думаю, однако, что каждые полгода или год там можно рассчитывать на прибавку. Конечно, я не планировал оплачивать жилье и счета с этой зарплаты. Я собирался получить деньги иначе – кое-кому были нужны собаки! Уверен, вы понимаете, что я пытаюсь сказать. Это письмо написано не для того, чтобы навешать вам на уши лапши или потратить впустую ваше время. Я всего лишь пытаюсь показать, как много деталей мне известно. Чтобы доказать правдивость своих слов, я должен продемонстрировать вам, что обладаю определенными знаниями о некоторых вещах.

Не называя имен (этого я не сделаю никогда), я могу лишь сообщить вам, что собирался поставлять собак для отвратительных религиозных целей. Но вы ведь и так двигались в нужном направлении, правда?

Я заполнил заявление о приеме на работу, указал своих бывших работодателей и всю прочую информацию, которую они запрашивали по той форме, что хранилась в картотечном шкафу рядом с письменным столом в главном офисе. Именно там хранились пустые бланки. Однако, кроме заявления, за меня должен был поручиться кто-то из своих. Все было подстроено для того, чтобы я получил эту работу. Наверное, они выбрали кого-то другого. Видите ли, поскольку я был старше большинства остальных сотрудников, идея заключалась в том, что я сумею быстро выслужиться и занять более высокую должность. Тогда в моем распоряжении оказалось бы много важных ключей. Потом можно было бы ночью выпустить несколько собак. Я имею в виду, забрать их оттуда. Конечно, это не должно было произойти в рабочее время. И там возникла проблема. Тот охранник на другой стороне улицы, который сидел на своем дурацком черном деревянном стуле. Район, где одни лишь фабрики и склады, был слишком пустынным и отдаленным для такой операции. Тот охранник сразу бы нас заметил. На самом деле, они даже подумывали похитить охранника. Но на ночь ограду там запирали. Охранник находился по другую сторону забора, у него под рукой, скорее всего, был телефон и, возможно, также оружие. Так или иначе, ничего не произошло. Планы изменились.

С тех пор прошло около трех лет, и многое там могло измениться. Возможно, у них теперь новые люди в одной или всех сменах. Охранники носили форму. Кажется, синюю, но не могу утверждать, что уверен в этом на 100 %. Время затуманило мою память. Однако вы поймете, что я очень близок к истине. По крайней мере, это я могу гарантировать. Существует небольшая вероятность того, что моя анкета все еще где-то у них валяется. Не знаю, как долго в приюте хранят такие штуки. Но возвращаясь к сообщению о том, что меня видели в собачьем приюте незадолго до ареста, ну, это не совсем правда. Но!.. Вы сами разберетесь с остальным.

Это письмо отправляю заказной почтой. Однако позвольте сразу сказать, что подобное общение не войдет в привычку. Ваш [так в оригинале] сам по себе. Что бы вы ни узнали, это ваше дело. Хотя, честно говоря, я бы не рекомендовал вам заниматься расследованием. Не забудьте, что я сказал вам раньше в этом письме.

Искренне ваш,

Дэвид Берковиц

За шесть месяцев до того, как Берковиц написал это письмо, Тони Каталано, управляющий приютом для животных в Йонкерсе, сказал мне, что, когда Берковица арестовали, Тони и двое его коллег решили, будто видели его в приюте. Так оно и было. Со слов Каталано: «Все, о чем он говорит, правда. От охранника до плана здания, от размера зарплаты до меня – я тогда был помощником. И одна из собак, которых, по его словам, мы „оставили себе“, была моей; другая принадлежала боссу. Он знает это место лучше меня – а я ведь за него отвечаю. Он бывал здесь и днем, и ночью», – заявил Каталано.

Своим признанием Берковиц связал себя и культ Сэма с мертвыми немецкими овчарками. Это согласуется со словами его соседки о том, что он выгуливал собаку на Пайн-стрит, а также с другой информацией, которую мы к тому времени собрали. Его заявление также позволило по-новому взглянуть на полученный Флоренс Ларсен звонок от самозванца, представившегося Берковицем, ищущим немецкую овчарку. Признанного единственным виновным в нападениях