Дракула, так никем и не остановленный, даже не замеченный, приподнял край полотна, закрывающий вход в шатер, и ступил внутрь. Он словно попал в совершенно другой мир. Здесь повсюду царило движение, было шумно.

Большая часть этого шума доносилась от дивана, стоявшего в самом центре огромного шатра. Создавал его человек, который метался на нем, мучимый болью. Лекари в белых одеяниях с пурпурными лентами старались влить какую-то жидкость в рот этого страдальца. Однако султан выбил чашу из их рук и продолжал выкрикивать молитвы пополам с ругательствами.

Лекари снова налили настой в чашу и поднесли ему. На этот раз им удалось заставить Мехмета выпить немного жидкости, потом еще немного. Султан откинулся назад, затих, однако постоянно шевелил ногами, словно собирался сбежать со своей постели, покрытой бурыми и желтыми пятнами. Его громкие вскрики сменились глухим, протяжным стоном.

Врачи отошли от постели, вытирая с лиц капли пота.

Высокий человек в богатых одеждах визиря, на которых виднелись желто-коричневые пятна рвоты, отвел в сторону одного из врачей и напряженно спросил:

— Что можно сделать еще, почтенный Якуб?

— Я не знаю. — Лекарь покачал головой. — Меня позвали слишком поздно, и мне неизвестно, что мой дражайший и уважаемый коллега Хамидаддин аль Лари давал больному.

— Этот уважаемый и дражайший осел! — прошипел визирь. — Я прикажу вывернуть наизнанку этого болвана и вытянуть из него все кишки, пусть он только попадется мне. Это яд, вы полагаете?

— Вполне возможно. — Якуб пожал плечами.

— Сколько ему осталось жить?

— Я не знаю.

Визирь глубоко вздохнул и негромко выругался, посылая проклятия то ли сбежавшему доктору, то ли кому-то еще. Затем он поднял голову и взглянул на слуг, рабов, солдат, лекарей, стоявших в стороне. Два десятка человек, собравшихся в шатре султана, молча смотрели на него, ожидая приказаний.

— Никто из вас не выйдет из этого шатра, — громко сказал он. — Ни одного звука о том, что происходит здесь, не должно просочиться наружу. Все вы умрете, если Баязет, сын Мехмета, узнает обо всем раньше настоящего наследника престола!

Визирь взглянул на присутствующих по очереди, вдруг заметил Дракулу, и глаза вельможи расширились от гнева.

— Кто это? Проклятье! Взять его! — крикнул он.

Четверо стражников бросились к Владу. Он успел сдернуть мешок со спины и отбросить его в сторону. Двое солдат схватили его за руки, двое — за ноги и повалили на пол. Он не сопротивлялся. Ему вовсе не хотелось драться. Сегодня Дракула пришел сюда вовсе не для этого.

— Кто ты такой и что здесь делаешь? — спросил визирь.

Теперь все, кто находился в шатре, внимательно смотрели на незнакомца, словно он мог помочь им хотя бы ненадолго отвлечься от стонов измученного человека, лежащего на диване, забыть о страшном зловонии, исходящем от него.

— Я принес моему султану, светочу мира, один очень редкий цветок, сиятельнейший господин, — проговорил Дракула на турецком языке. — Его можно найти только в одной долине за Дунаем, в Валахии.

Визирь раскрыл рот от растерянности и застыл. Все знали, что Мехмет — садовник и души не чает в своих цветах. Это было любимое занятие султана, ремесло на черный день, как выражался Мурад, его отец. Но сейчас? В такое время? Какие могут быть цветы?

Визирь так и не нашел нужных слов, поэтому переспросил:

— Так ты говоришь, что принес нашему господину… цветок?

Он повернулся к людям, стоявшим за его спиной, и крикнул:

— Он лжец, сумасшедший либо шпион! Разрежьте его по частям, выколите глаза, отсеките яйца, вырвите из груди сердце! А потом бросьте собакам это омерзительное тело! Исполняйте немедленно!

Солдаты подняли Дракулу и потащили его к выходу из шатра.

Визирь с гневом крикнул на них:

— Идиоты! Тупицы! Я же сказал, что никто не должен выходить отсюда! Ни единая живая душа. Все делайте здесь, в углу!

Солдаты быстро исполнили приказание. Двое держали Дракулу под руки, двое других достали кинжалы.

Влад было подумал, что все кончено, но тут послышался слабый голос Мехмета, уставший от крика и больше похожий на шепот:

— Подождите.

Все, кроме четверых солдат, державших Дракулу, повернулись к султану.

— Великий господин? — Визирь подошел к дивану, преклонил колени. — Вы вернулись к нам?

— Подведите его ко мне, — прошептал Мехмет.

— Кого, великий господин?

— Человека, который принес мне дар.

Визирь в недоумении пожал плечами, потом повернулся к гвардейцам, кивнул им. Двое солдат подтащили Дракулу к султану, крепко держа его.

Влад взглянул на давнего врага. В последний раз он видел Мехмета в ту незабываемую ночь, двадцать лет назад, в горящем шатре, совсем в другой стране. Оба они тогда были молоды и крепко сжимали рукоятки мечей.

Дракула хорошо знал, как время ослабило его самого, но это не значило почти ничего по сравнению с тем, что оно сотворило с правителем Порты, некогда блистательным. То ли так поработали годы, то ли болезнь, то ли они вместе, но Мехмета не так просто было узнать. Его рыжие волосы исчезли, только над ушами висели жалкие, редкие полоски. Бронзовая загорелая кожа поблекла и покрылась каким-то зеленоватым налетом. Крепкое тело игрока в джерид обмякло, стало бесформенной массой, покоящейся на шелковых простынях, запятнанных кровью и рвотой. Однако взор султана оставался ясным и цепким, как прежде.

Мехмет пристально взглянул на ремесленника и спросил:

— Так что ты принес мне?

— Мой подарок в сумке, владыка мира, — ответил Дракула.

— Так дайте ее сюда.

Один из гвардейцев принес сумку.

— Откройте, — приказал Мехмет едва слышно, так как судорога снова сковала его.

Все знали, как султан обожал растения. Не один охранник понес наказание за неаккуратное обращение с ними. Гвардеец немедленно, но очень бережно раскрыл сумку, затем вытащил из нее небольшой холщовый мешок, полный влажной земли. Из этого мешка выглядывал небольшой цветок. Его темно-лиловые остроконечные лепестки были закрыты.

— Что это? — прошептал Мехмет.

— Крокус. Он недавно расцвел в долине за Дунаем, о которой я говорил. Когда выйдет солнце, цветок снова раскроется и покажет тебе желтые и малиновые тычинки. На латыни он называется «палазий».

Визирь и султанский лекарь в изумлении уставились на крестьянина, который где-то у себя в глуши получил представление о латыни, Мехмет же словно и не заметил этого. Он внимательно смотрел на цветок, снова взглянул на бедняка, принесшего его, затем повернулся на бок, напрягся, икнул. Тонкая струйка зеленой рвоты вытекла из его рта.