– Ты решил, что эта земля красива. Так и есть. И в то же время это самый глухой уголок из всех в округе. Мне кажется, когда-то это была прекраснейшая страна. Здесь стояли замки, хижины и усадьбы, где жили люди, множество людей, занятых самыми разными делами… Но сейчас эти времена прошли, и здесь не осталось ни единого признака человеческого жилья. Разве лишь эти курганы: вон тот… и тот… Возможно, это останки древних стен, давно уже ушедших в землю. Ведь теперь даже охотники или случайные путники тут редкие гости.

Ральф ответил ей:

– Ты говоришь так, словно когда-то об этой земле складывали легенды и предания. Расскажи мне, связаны ли они со страной на берегах широкой реки, через которую мы с Роджером переправлялись в тот день, когда ехали в Замок Изобилия? Он упомянул, что существуют сказания о подвигах и ужасных событиях, происшедших там.

– Верно, – подтвердила леди, – так оно и есть. Тот ручеёк, что бежит вон там, у подножья утёсов, впадает в ту самую большую реку, что вы видели. Она называется Полноводной. Правда и то, что есть много легенд о войнах и бедствиях, превративших эту землю в пустыню. В этих легендах вполне могла сохраниться толика правды, а может быть, они даже полностью правдивы. Но они перемешались с преданиями о королевстве Серебряной Башни. Эти пустынные места на самом деле часть нашей страны. И они были пустынны уже в то время, когда я правила здесь. Некоторые (и, возможно, Роджер в их числе) считают, что я являюсь причиной опустошения этих земель, но считающие подобным образом мало разбираются в настоящем положении дел.

– Так я и думал, – кивнул Ральф. – Завтра мы с тобой пересечём большую реку. Есть ли там лодка? Или брод, через который мы её перейдём? Или мы переправимся каким-либо иным образом?

Леди вновь развеселилась, засмеявшись при этих словах:

– О, милый мой мальчик! Переходить её мы будем завтра, а не сегодня. Пусть этот подвиг придётся на завтрашний день, а сегодняшний и без того прекрасен. И он будет ещё прекраснее, когда ты поешь и спокойно сядешь рядом со мной, и мы отдохнём до утра. Но чтобы это случилось, поспеши чуть-чуть. Нам не следует (насколько это возможно из-за кустов) упускать из виду этот ручей.

И они пошли быстрее. Наконец, Ральф спросил:

– Почему твои ноги никогда не устают, любимая?

– О, дитя моё, – вздохнула она, – ты же слышал мою историю и знаешь, что на их долю выпадала и более трудная работа, чем сегодня. Кроме того, скоро они отдохнут. Смотри! Там мы проведём этот вечер, пока не поднимется солнце нового дня. Этот дом только для тебя и для меня, и никого там не будет, кроме нас.

С этими словами леди указала на место, где примерно в пятидесяти шагах от ручья, что бежал, то разливаясь, то сужаясь, поднимался утёс. Ровная полянка между этим утёсом и ручьём, поросшая зелёной травой и терновыми кустами, плавно спускалась к изгибу ручья, возвышаясь над ним примерно на десять футов посередине, и прерывалась невысоким береговым обрывом. В склоне утёса Ральф увидел вход в пещеру, но не разглядел, была ли она глубокой или нет.

– Иди, – произнесла леди, – не задерживайся. Я знаю, что ты голоден, а кроме того посмотри, как низко уже опустилось солнце!

Она схватила юношу за руку и побежала с ним к берегу ручья, туда, где поток, разливаясь между двумя склонами, становился мельче, а затем под завесой ветвей ольхи и терновника переходил в глубокий пруд. Леди изящно прошла по ряду больших камней, лежащих в журчащей воде, и остановилась посередине, на самом большом камне. Подобрав платье, она сначала со счастливой улыбкой посмотрела вверх по течению, а затем, обернувшись через плечо на Ральфа, сказала:

– Это время года каждый раз приносит мне что-нибудь хорошее. Когда я проходила здесь по пути в Замок Изобилия, я увидела, что камни смыло водой, но не все, а лишь несколько, так что я сумела пересечь поток, почти не замочив ноги. Тогда я принесла из-под утёса камень и положила его посередине ручья. Вот он, этот камень, я сейчас стою на нём. В тот раз я решила, что когда приведу тебя сюда, я, дойдя до него, остановлюсь и заговорю с тобой, а вокруг пусть течёт прохладная вода. И вот мы дошли до этого места, и я говорю с тобой!

Ральф глядел на неё и пытался что-то ответить, но губы не слушались его – так сильно разгорелась в нём любовь. Леди нежно на него посмотрела, а затем нагнулась, изучая журчащий и булькающий у самых её ног поток. Она несколько раз коснулась воды и лишь тогда продолжила:

– Посмотри на мои ноги, как им нужна вода! Они прошли всю эту дикую землю и всё ещё могут бегать и прыгать. Но подождите, бегуны, нам предстоит многое сделать. Идём же, любовь моя!

Леди, не оборачиваясь, протянула Ральфу руку и, прежде даже чем он успел взять её, легко сошла к нему на траву и провела его к утёсу и зелёной полянке перед ним. Когда же они пришли туда, она поцеловала его и, повернувшись лицом к долине, торжественно произнесла:

– Да будет благословен этот дом в лесной глуши, этот летний дворец и эти Палаты Любви!

Некоторое время леди молчала, и Ральф не решался нарушить эту тишину. Но вот она повернулась к нему, весело улыбаясь, и сказала:

– Смотрите, как бедный юноша томится по пище всё время, пока длится день! Ах, возлюбленный, тебе придётся немного потерпеть. Наши слуги, наверное, ещё не слышали о нашей свадьбе, поэтому мы сами должны накормить друг друга. Неужели это так плохо?

Он засмеялся, глядя на неё влюблёнными глазами, и взял её за запястье. Но она высвободила свою руку и вошла в пещеру, а вышла оттуда уже с медным котелком, дужка которого была сделана из железа, и с сумой, где лежала еда. Всё это она сложила у его ног и снова скрылась в пещере. На этот раз она принесла оттуда фляжку с вином и кувшин. Затем леди подхватила котелок, легкий, изящный, с красивой чеканкой, и побежала к реке. Вскоре она вернулась с ним, уже наполненным водой. Несла она его на голове, а спина её была прямой, как копьё, что в день турнира движется над барьером, скрывающим рыцаря, ещё не положившего его на упор. Дойдя до Ральфа, она поставила котелок перед ним, положила руки на его плечи и поцеловала юношу в щёку, затем сделала шаг назад, хлопнула в ладоши и произнесла:

– Вот и хорошо, но есть и другие дела, с которыми мы должны справиться до отдыха: украсить спальню, собрать дрова для костра, приготовить еду, замесить тесто, испечь хлеб и сделать иную подобную работу. Всё это выполню я, а ты в это время подстрели какую-нибудь дичь.

Она снова забежала в пещеру, вынесла из неё лук и колчан со стрелами и спросила:

– Ты умеешь стрелять?

Он же ответил:

– Я неплохо стреляю.

– А я хорошо! Я учусь легко всему, что нужно уметь делать в лесу, но этим вечером мне придётся доверить охоту тебе. Иди быстрее и возвращайся так же быстро. Сними кольчугу и попробуй поохотиться в кустах внизу долины. Принеси мне оленя или косулю, или зайца, или кролика да искупайся после в запруде возле перехода из камней, а я искупаюсь, пока ты будешь охотиться, и когда ты вернёшься, всё будет готово и останется только пожарить твою добычу.