– Мне не за что ненавидеть его, ведь если он ненавидел меня, то это длилось недолго, да к тому же он ничего не знал обо мне, так что пусть кости его будут скрыты от волка и коршуна. Но он не будет лежать рядом с ней. Я воздвигну над ним каменный курган, здесь, на этой поляне, где нет больше тебя, моя радость.

Сказав так, Ральф приступил к делу. Он выпрямил тело усопшего, сложил вместе его огромные ноги, закрыл глаза, сложил на груди руки и навалил сверху кучу камней и ещё долго бросал их, хотя этого уже и не требовалось.

Ральф ещё до похорон надел то, что оставил у ручья. Теперь же он облачился в шлем и кольчугу и прикрепил сбоку меч. Затем, когда он уже собрался покинуть это грустное место, он обратил внимание на Серебряного, который всё это время стоял неподалёку. Ральф подошёл к нему, снял седло и уздечку и сложил их в пещере, а потом сказал коню, что тот может идти, куда хочет. Но после этого юноша, всё ещё оставаясь на поляне, долго оглядывался вокруг, не видя ничего и никого, кто мог бы ему помочь. Он никак не мог придумать, что должен делать дальше, но всё же в его голове созрели две мысли. Их он не отверг, как все прочие, хотя они и не сильно смягчали его горе. Первая из них была о доме в Верхних Лугах, который был для него несказанно дорог, а вторая – об Источнике на Краю Мира, хотя он ничего не значил для юноши, будучи только часто слышимым названием.

Долго стоял Ральф, обдумывая всё это. Наконец, когда уже приближался день, он вышел из оцепенения и стал медленно спускаться по зелёному склону. Когда он пересёк ручей и уже вошёл в кустарник, из его глаз полились слёзы, вызванные жалостью к самому себе. Он на некоторое время остановился и задумался: «Куда же, в таком случае, я иду?» Юноша подумал о Замке Изобилия и о воинах Сухого Дерева, о Хайеме и о благородных воинах аббатства, о Верхних Лугах и о собственном народе, но всё это показалось ему неважным, и он спросил себя во второй раз: «Как же я могу вернуться? Терпеть досужих зевак, которые будут спрашивать о моих странствиях и о том, что я намерен делать дальше?» Он вспомнил прекрасную девушку из гостиницы в Буртоне, её нежные губы и сразу же вспомнил о своей любви и о том, как она закончилась. Ральф застонал и прошептал: «Теперь она скитается по земле так же, как и я». И он начал думать об её поисках и об ожерелье дамы Катерины, его крёстной. Это ожерелье он всё ещё носил у себя на шее. Ральф решил, что ему нечего рассуждать – надо просто идти вперёд и выбирать свою судьбу. Теперь ему казалось, что у него есть только одно дело на свете и нет никаких других. И хотя для этого дела он был слишком усталым и печальным, его мысли вернулись к насущному, к тому, что требовалось от него сейчас. Ральф понимал: в первую очередь ему нужно выбраться из этой глуши туда, где он сможет вновь услышать рассказы об Источнике на Краю Мира. Ведь здесь о нём вряд ли что-то узнаешь.

Итак, по собственной воле или нет, но ноги несли его вперёд, а вернее, вниз по течению ручья, который, как сказала леди, впадал в широкую реку, называвшуюся Полноводной. Юноша рассуждал так: «Когда я приду туда, то первым делом найду какой-нибудь замок или крупный город. А там, возможно, разузнаю что-нибудь о местных жителях. Может быть, мне найдут подходящее дело, выполнить которое в любом случае будет проще, чем придумывать занятие самому себе».

Ральф шёл вперёд, пока не закончился лес. Деревья росли всё реже, а поросшие короткой травой холмы стали ниже и длиннее. Этот низменный участок хорошо подходил для разведения овец. И в самом деле, иногда Ральфу попадались овцы, а пару раз вдалеке он видел пастуха. Ральф уже оставил ручей в стороне, так как ему показалось, что поток поворачивает на север, делая широкую петлю. Наконец, юноша вышел на дорогу, проходящую напрямую через эти земли. Он решил, что эта дорога приведёт его к Полноводной, поэтому пошёл по ней.

Очень скоро ему начали попадаться люди. Первыми Ральф встретил двух воинов, каждый из которых нёс через плечо длинный меч. Когда они поравнялись, Ральф остановился и пристально вгляделся в их лица, но ничего не ответил на их приветствие. Те, в свою очередь, не собирались тратить на него своё время и, видя, что незнакомец отнюдь не хил, а напротив, так же, как и они, хорошо вооружён и не похож на труса, пошли дальше.

Затем он встретил двух женщин, сидевших на краю дороги. Рядом с женщинами стоял осёл, нагруженный двумя корзинами с разными сельскими товарами. Ральф не остановился; он, хотя и повернул лицо в их сторону, смотрел на них не дольше, чем если бы они были деревьями. Молодая женщина, пригожая на вид и довольно броско одетая, встала, разглядев его лицо, приподняла подол платья и изящно поклонилась, а когда Ральф прошёл мимо, вздохнула и долго потом смотрела ему вслед.

Через некоторое время юноша повстречал двух всадников. Это были хорошо одетые купцы, а позади них ехали три простолюдина, их слуги. Все они были вооружены и обратили на Ральфа внимания не больше, чем он на них. Впрочем, почти сразу, как они скрылись из виду, Ральф остановился и сказал себе: «Возможно, было бы лучше, если бы я пошёл в ту же сторону, что и они, а то эта дорога вряд ли приведёт меня куда-нибудь, где я смогу отдохнуть».

Но как раз в этот момент он услышал за своей спиной стук копыт, и вскоре его нагнал всадник в бригантине* и шлеме, с длинным копьём в руке и сумками на луке седла. Было похоже, что это кто-то из слуг некоего лорда скачет по поручению. Всадник поклонился Ральфу, и тот пожелал ему доброго дня. Юноша уже передумал догонять предыдущих путников. Он развернулся и пошёл прежней дорогой.

Наконец, Ральф взобрался на самый высокий холм из тех, что переходил до этого, и, взглянув вниз с его вершины, увидел совсем близко от себя большую реку, текущую по той самой обширной равнине, которую они с Роджером уже однажды пересекали. Тогда Ральф сел на зелёном берегу близ дороги. На сердце у него было так тяжело, что ничто из увиденного не могло прибавить ему радости. Все краски мира поблекли для него. Но вскоре юноша несколько пришёл в себя. Глядя вниз, на воду, он заметил, что в том месте, где дорога спускалась к реке, поток расширялся, но казалось также, что там было очень мелко. Волны весело журчали и блестели на послеполуденном солнце, хотя погода стояла безветренная. Кроме того, большая, поднимавшаяся вверх дорога на другом берегу блестела от воды. Ральф решил, что это брод.

Долина перед ним была густо заселена. На противоположном берегу реки стояла небольшая деревушка, а на этом – то там, то тут виднелись телеги и сараи, на лугах кормились овцы и коровы. Этот мир был совсем не похож на тот, из которого Ральф только что вышел.

Взглянув в сторону брода, Ральф увидел, как через деревню по направлению к реке скачут люди. Когда они пересекали брод, юноша понял, что это большой отряд. Он насчитал приблизительно три десятка всадников, оружие которых блестело в солнечных лучах.

Ральф подумал, что лучше подождать, когда они подъедут, и посмотреть, сможет ли он присоединиться к ним, поэтому он не стал входить в воду, а остался там, где был. Прошло ещё немного времени, и вот первый из воинов поднялся на холм. Он уже проезжал мимо Ральфа, поднявшегося, чтобы посмотреть на скачущих и дать им возможность заметить его самого. Всадники не обратили на юношу никакого внимания. Зато он отметил, что несмотря на оружие, имевшееся у каждого из них, и крепкое телосложение, воинов в отряде было не более десятка. С ними ехали человек пять купцов (Ральф распознал их по одежде), остальные же с виду походили на слуг. Догадка подтверждалась и тем, что с проезжавшими было много вьючных лошадей и мулов. Ральфа никто не приветствовал, но это его нисколько не волновало. Он и сам ни к кому не обратился, спокойно ожидая, пока они все проедут. Но когда почти весь отряд, кроме трёх последних всадников, миновал его, Ральф с криком бросился им наперерез. Одним из них оказался не кто иной, как Блез, его старший брат. Рядом ехал Ричард Рыжий. Судя по их виду, дела у них шли неплохо. На Блезе был чёрный плащ, отороченный золотом, и скакал он на прекрасном сером коне, на Ричарде же были хорошие рыцарские доспехи.