Из-за двери доносился шум сражения, напомнив ему, что он оставил там Гронда и остальных и что у него, возможно, в запасе немного времени. Эсккар поднял Аннок-сур с пола; она застонала, когда он к ней прикоснулся. Он понес ее в спальню, и тут она стала бороться, стараясь вырваться.

— Успокойся, Аннок-сур. Это я, Эсккар. Ты можешь стоять?

— Да, думаю… да.

Эсккар почувствовал, как она расслабилась, увидел, как голова ее начала клониться набок.

— Повремени падать в обморок, — приказал он, почти выкрикнув эти слова ей в лицо и опуская ее ноги на пол. Ему нужно было, чтобы она оставалась в сознании.

Аннок-сур кивнула, и Эсккар поставил ее в спальне, дав прислониться к стене.

— Запри дверь и не открывай. Перевяжи рану Треллы, пока она не истекла кровью.

Эсккар вложил в руку Аннок-сур нож Кортхака и увидел, как глаза ее сощурились при виде распростертого на полу египтянина.

— Нет, — сказал он. — Пока еще нет. Подожди, пока мы кончим убивать этих подонков. Ты справишься? Только наблюдай за Кортхаком. После того как позаботишься о Трелле, держи нож у его глотки. Если он шевельнется или если кто-нибудь попытается взломать дверь, убей его.

Эсккар закрыл за собой дверь в спальню, взял со стола свой меч и пересек внешнюю комнату. Он услышал, как позади него Аннок-сур опустила деревянный засов. Женщины будут там в безопасности.

Меч Ариама лежал у порога; раньше Аннок-сур прикрывала оружие своим телом. Подойдя к двери, левой рукой Эсккар поднял и этот меч. Сделал глубокий вдох, поднял толстый засов и рывком распахнул дверь.

Крики и пение тетивы ворвались в комнату, и Эсккар увидел спины — Митрака и еще одного лучника, стоящих у самой двери. Два лучника обернулись, потратив ровно столько времени, чтобы увидеть, кто стоит сзади. Эсккару пришлось протиснуться мимо Митрака, чтобы попасть на лестничную площадку.

Наступил рассвет, и свет сочился через открытую дверь и через окна, озаряя происходящее внизу.

Площадка была таких размеров, что на ней с трудом умещались три человека. Митрак стоял рядом с Эсккаром, натянув лук, кровь текла по его левой руке. Эсккар увидел, что в колчане юноши остались только две стрелы. На верхних ступеньках, выставив мечи, пригнулись еще два лучника: они с двух сторон защищали Гронда. Пустые колчаны этих двоих объясняли, почему им пришлось взяться за мечи. Телохранитель Эсккара орудовал мечом и копьем, удерживая на ступеньках ниже трех или четырех громил. Еще пять или шесть ждали внизу, сразу за дверью, ведущей во двор, приготовившись к новой атаке. На полу внизу и на ступеньках валялись трупы, из большинства мертвых тел торчали стрелы.

Эсккар кинул один быстрый взгляд вниз, а находившиеся внизу посмотрели вверх. Один из них крикнул что-то на египетском, но все, что разобрал Эсккар, — это имя Кортхака.

— Кортхак мертв! — прорычал Эсккар, вложив в эти слова всю свою ярость.

Все застыли, услышав такую весть. Эсккар еще сильнее возвысил голос, выкрикивая слова так, чтобы даже находившиеся снаружи услышали его рев:

— Кортхак мертв! — Эсккар вытянул правую руку с длинным мечом, указывая на стоявших внизу; пятна крови на лезвии подтверждали его слова.

Им овладело бешенство, которое переполняло его, когда он сражался с Кортхаком.

— Кортхак мертв, и теперь все вы тоже умрете!

Без колебаний он нырнул под руку Митрака и прыгнул с площадки, нацелившись на пустое место прямо перед лестницей. Эсккар упал на одно колено, но тут же встал, размахивая длинным мечом, когда к нему ринулся первый из египтян. Гронд издал воинственный клич и пошел вниз по лестнице, остальные последовали за ним.

С оружием в каждой руке, охваченный воинственным безумием, Эсккар атаковал внезапно струхнувших приспешников Кортхака.

Длинный меч полоснул одного человека поперек лица, и Эсккар отбил удар второго противника коротким мечом в левой руке. Потом снова ударил правой, с новым приливом энергии орудуя тяжелым клинком.

Неожиданная атака привела египтян в замешательство, несмотря на то что их было больше; двое из них метнулись к открытой двери, остальные заколебались. Воинственный клич Гронда снова прогремел в комнате, и Эсккар услышал стук последней стрелы Митрака, попавшей в цель.

За какую-то дюжину биений сердца погибли четыре человека, и остальные люди Кортхака бежали во двор, отступая перед вдвое меньшим по численности врагом. Во дворе собрались еще люди, готовясь нападать. Но многие слышали слова Эсккара и начали повторять, что Кортхак мертв.

Один из аккадцев воспользовался смятением врага, чтобы захлопнуть переднюю дверь и уронить поперек нее засов.

— Дверь для слуг… Заприте ее, — приказал Гронд, хотя голос его звучал слабо.

Эсккар повернулся к Гронду и увидел кровь на груди и шее своего телохранителя, увидел, что тот покачивается, с трудом держась на ногах.

— Митрак, — приказал Эсккар, — наружная дверь… Позаботься, чтобы она была заперта.

Главный лучник бегом бросился по коридору, чтобы запереть второй выход, в то время как остальные два стрелка двигались от трупа к трупу, вырывая из них стрелы и снова наполняя свои колчаны. Эсккар обхватил Гронда за талию и повел его к лестнице.

— Отдохни тут немного, — велел он.

Сделав глубокий вдох, Эсккар унял дрожь в руках. У него осталось всего три человека, которые еще могли сражаться. Если египтяне ворвутся в наружную дверь, Эсккар сможет отступить в верхние комнаты.

Он быстро прикинул, какова ситуация.

Он нашел Треллу, она и ребенок теперь в безопасности. И он взял в плен Кортхака. В настоящее время можно удерживать дом. Теперь все зависело от Бантора и его людей. Если они потерпели поражение и не смогут вовремя прийти на выручку Эсккару, тот собирался выторговать себе право на выход в обмен на жизнь Кортхака. Если из этого ничего не выйдет, если египтяне ворвутся в дом, Эсккар убьет Треллу и ребенка собственными руками, а потом бросится на свой меч. Что бы ни случилось, он не позволит, чтобы он и его семья живьем попали в руки чужеземцев.

Эсккар отбросил мрачные мысли. Он еще не мертв. Они просто должны продержаться до тех пор, пока не подоспеет помощь.

— Загородите дверь этим столом, — приказал Эсккар, нагнувшись, чтобы поднять копье.

Пора было приготовиться к следующей схватке.

Хатхор проснулся внезапно, от неожиданного, но знакомого звука, все еще отдававшегося эхом в ушах. Он машинально схватился за меч, лежащий на кровати рядом. Шум, который разбудил его, распался на крики мужчин и звон бронзы, ударяющей о бронзу. Шум был неровным, но неуклонно становился все громче и настойчивей.

Очутившись на ногах, Хатхор подошел к окну и высунулся, чтобы понять, что происходит.