— Предки, — сказал Хэниш, — никто, кроме вас, не имеет для меня значения.

Коринн лежала тихо, как мышка, глядя в неподвижные, широко распахнутые глаза любовника. Холодок пробежал по ее спине. Она «слушала» безмолвный разговор — укоры, обвинения и уверения в преданности. Сперва это просто ее изумляло. Странная вещь, необычное явление… Она была настолько зачарована происходящим, что не сразу поняла, о чем речь. А разговор меж тем вращался вокруг одной конкретной темы. Самой Коринн. Невидимые сущности спрашивали Хэниша, убьет ли он ее. Если это будет необходимо — прольет ли он кровь акаранской шлюхи?

Хэниш не колебался ни мгновения.

— Она ничто для меня. Я держу ее рядом, чтобы никуда не делась. Чтобы с ней ничего не стряслось. Чтобы она была под рукой, когда понадобится вам, предки.

Сущности не поверили ему и спросили снова. На этот раз Хэниш ответил прямо и достаточно ясно — так, что у Коринн не осталось сомнений. Слова еще долго отдавались эхом у нее в голове.

— Я убью ее без сожалений, предки, — сказал Хэниш. — В любой момент, когда вам будет угодно…

Записка лежала рядом с ним, на тюфяке. Ее уголок был еще теплым — там, где его рука касалась бумаги. Мелио недоумевал, кто и каким образом положил ее сюда. Мелио спал чутко и мог проснуться даже от звука чужого дыхания. Как любой воин-марах, он был осторожен с миром даже во время сна. И тем не менее записка перед ним — бумажный квадратик, положенный на тюфяк чьей-то осторожной рукой. Мелио схватил бы ее немедленно, кабы не опасался, что в послании окажутся новости, которые он не хотел знать. Заметив прислоненный к стене меч Мэны, молодой марах обеспокоился еще больше. Он лежал, приподнявшись на локте, поглядывая то на письмо, то на оружие, и слушая звуки просыпающегося мира за открытыми окнами и тонкими стенами. Ночью был ливень, и капли до сих пор падали с деревьев, стуча по крыше.

Прошла неделя с тех пор, как исчезла Мэна. Мелио теперь жил в доме жрицы. Служанки хотя и боялись молодого мараха, не гнали его. Присутствие Мелио в какой-то мере даже радовало их, поскольку было удобно. Девушки настолько привыкли принимать приказания от Мэны, что, оставленные на произвол судьбы, растерялись. Появление Мелио вернуло им смысл жизни, а он вдобавок пристроил служанок к делу, пытаясь разыскать Мэну. Даже сейчас, когда Мелио тихо лежал на тюфяке, он чувствовал, что девушки где-то поблизости и готовы явиться по первому зову. Не кликнуть ли их в самом деле и не спросить ли, как записка очутилась в комнате? Возможно, в их компании он наконец-то решится прочитать ее…

В конце концов Мелио развернул листок и молча пробежал глазами текст, а едва закончив читать, подскочил с тюфяка и помчался по комнатам, зовя Мэну. Сперва он просто окликнул ее вполголоса, потом закричал. Мелио старался контролировать себя, но в его голосе то и дело проскальзывали отчаянные нотки. Служанки повыскакивали из всех углов и бегали следом за ним — тщетно. Несколько минут спустя стало ясно, что Мэны нет в доме. Девушки не видели ее, ничего о ней не слышали и пришли в настоящее отчаяние, узнав, что Мэна была здесь. Мелио не стал пересказывать содержание записки. Он крепко стиснул ее в руке, сел на влажную землю во дворе и, к ужасу служанок, вдруг заплакал, уткнув лицо в сжатые кулаки. Мелио знал, что поступает нечестно. Он напугал девушек и ничего им не объяснил, заставляя предполагать самое худшее. Знал — и не мог справиться с собой.

Впрочем, момент слабости быстро миновал. Человек, возвращавшийся с рынка, потрясенно сообщил, что видел у храма нечто ужасное. Вуманец был бледен, лицо цвета бронзы приобрело пепельно-серый оттенок. Поглядев на него, Мелио решительно поднялся. Он был готов действовать.

К тому времени, как он в сопровождении слуг Мэны подошел к главному входу в храм Майбен, там уже собралась небольшая толпа, растущая с каждой секундой. Ворота были закрыты, но люди и не рвались войти на священную территорию.

Они стояли у стены — молчаливые и изумленные. Некоторые прижимали ладони ко рту в безмолвном жесте ужаса. Некоторые опустились на колени. Кто-то воздел руки, указывая вверх — словно сомневался, что остальные видят то же самое. Труп огромного морского орла.

Труп был привязан к веревке, обмотанной вокруг одной из резных фигур, изображающей голову Майбен. Орел болтался между небом и землей, неуклюже накренившись и задевая деревянную колонну. Его голова безжизненно повисла, и не оставалось сомнений в том, что он мертв. Открытые глаза, застывшие и подернутые пленкой, глядели в никуда. Хищник был впечатляющих размеров и при жизни, несомненно, представлял реальную угрозу. Впрочем, Мелио понимал, что не это вызвало изумление и ужас толпы.

— Поглядите на свою богиню, — прошептал он.

Женщина рядом с ним обернулась. Она услышала Мелио. Зеленоватые с золотистыми искрами глаза глянули из-под темных ресниц настороженно и пристально. Помимо собственной воли Мелио ответил на ее взгляд.

— Этого вы боялись, да? Ту самую птицу, которую вы называли Майбен. Думаю, это она. Вы правы. — Мелио посмотрел на тушу. Загадочные строчки из письма Мэны теперь обрели для него смысл. — Ваша Майбен мертва. И сдается мне, я знаю, кто ее убил.

Люди попятились от него, словно среди толпы внезапно возник хищный и опасный зверь. Они переводили взгляды с Мелио на тушу орла и обратно — неуверенные, кто из них представляет большую угрозу.

Мелио заговорил мягче. Он хотел, чтобы люди поняли и перестали бояться. Для него было очень важно, чтобы люди поверили ему, хотя он сам еще толком не знал почему.

— Мэна. Жрица, которую вы называли Майбен Земной. Вот кто это сделал.

— Тихо! — раздался чей-то зычный голос.

Верховный жрец Вамини вышел на улицу в окружении своих помощников. Толпа расступилась, пропуская жреца и приветствуя его почтительными поклонами. За его плечом стоял второй жрец — Танин. Мелио прежде не видел ни того ни другого, но мгновенно узнал обоих. Мэна настолько точно описала их, что у Мелио не возникло и тени сомнения. Следом за жрецами шла храмовая стража. Они носили мечи, сделанные не из стали, а из дерева, но заточены так остро, как только позволял этот материал. Мелио знал, что стражи весьма искусны в своем стиле боя, немного напоминавшем сражения на палках.

— Я говорю правду, — сказал Мелио, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и ровно. — Это ее рук дело. У меня есть письмо, в котором…

— Ты не пророк Майбен! — ответил Танин. — Ты не имеешь права говорить за жрицу. Тем более за богиню. Верховный жрец, я обвиняю этого человека в том, что он оскорбил Майбен. Каким-то колдовством он убил… одного из ее воинов.

Выражение лица Вамини не изменилось. Ни один мускул не дрогнул на нем. Гнев, запечатленный в камне.

— Найдите жрицу, — проговорил он. — Приведите ее ко мне. Вы, все — на колени. Просите прощения за то, что видели результат этого злодеяния.

Люди рухнули в грязь — на колени, как было приказано. Вамини отвернулся и обменялся взглядами с храмовой стражей. Мелио понял безмолвный приказ: сейчас стража набросится на него. Его схватят и скрутят. Возможно — изувечат или убьют. Мелио знал, что в глазах окружающих людей оказался преступником и ни в коем случае не должен попасть в руки жрецов. Они перевернут все с ног на голову. Даже Мэна не сумеет остановить их.