Элайн глубоко вздохнула и попробовала восстановить утраченную легкость тона. «Хорошо выводить людей из равновесия, — подумал Орландо. — Так о них узнаешь больше — а они про тебя меньше».

— В наших архивах значится, — сказала она, — что вы посмотрели презентацию, которую я давала по школСети, а потом сделали запрос относительно некоторых вещей, которые я обсуждала. О петлях проприоцепции.

— Теперь вспомнил. Да, это было довольно интересно. Но кто-то из ваших инженеров уже прислал информацию на мой запрос.

— Но ваши вопросы нас весьма впечатлили. А некоторые, по нашему мнению, были особенно проницательными.

Орландо промолчал, но в голове у него предупреждающе звякнул мысленный звоночек. Может, таинственный хакер пытается добраться до него таким обходным способом? С трудом верилось, что Элайн Страссман, с ее причесочкой и побрякушками, и есть та самая таинственная личность, что столь эффективно похозяйничала в Срединной стране, но внешность бывает обманчива. Или же Элайн на кого-то работает, сама того не подозревая.

— Может быть, — отозвался он как мог спокойно. — Я очень интересуюсь виртуальной реальностью.

— Нам это известно. Надеюсь, вы не обидитесь, но мы кое-что про вас разузнали. В школСети, например.

— Вы про меня расспрашивали?

— Никаких вопросов о личной жизни, — торопливо произнесла Элайн. — Только о ваших оценках и особых интересах в этой области. Поговорили с вашими инструкторами. — Она смолкла, словно решила заговорить откровенно. Орландо ощутил боль в пальцах и осознал, что сжимает кулаки. — Чем вы собираетесь заняться после окончания школы? У вас уже имеются какие-нибудь планы?

— После окончания? — Орландо открыл глаза, и изображение Элайн зависло над изголовьем его постели.

— У нас в «Индиго» существует программа для стажеров, — сказала она. — Мы могли бы стать спонсорами на время вашей учебы в колледже — у нас имеется широкий набор учебных программ по высоким технологиям, — оплатить все ваши расходы и даже послать вас на различные семинары в очень детальные места. — Она произнесла это слово, слегка выделив, как человек, знающий, что обходиться без сетевого жаргона дальше никак не получится. — Это отличная сделка.

Орландо ощутил облегчение, смешанное с легким разочарованием. К нему и прежде обращались рекруты, хотя столь откровенно — ни разу.

— Вы хотите стать моими спонсорами.

— Это отличная сделка, — повторила она. — Вам надо лишь пообещать, что после завершения учебы вы некоторое время поработаете у нас. И совсем недолго — всего три года! Мы так уверены, что вам у нас понравится, что готовы поспорить на ваше образование, что вы останетесь.

«Или поставить на то, что за эти три года я наработаю для них на несколько патентов, — подумал Орландо. — Но даже при таком раскладе сделка действительно неплохая. Они только не знают, каким окажется в реальности результат их предложения».

— Сделка вроде бы неплохая. — Орландо было неприятно видеть, как улыбка Элайн стала шире. — Пришлите мне дополнительную информацию. — При любом исходе это доставит матери удовольствие.

— Обязательно пришлю. И еще… теперь у вас есть мой номер. Если появятся вопросы, Орландо, позвоните мне в любое время.

Это прозвучало почти как предложение переспать с ней. Орландо не смог удержаться от улыбки. Мечтай, Гардинер!

— Хорошо. Вышлите мне подробности, и я обязательно подумаю.

Произнеся еще несколько энергичных заверений, Элайн отключилась. Орландо снова закрыл глаза. Он выбрал из своей фонотеки новый альбом «Фараон должен кричать» и, негромко запустив его, принялся размышлять.

Через пять минут он открыл глаза.

— Бизли. Позвони Элайн как-там-ее по этому номеру.

— Страссман.

— Да. Мне надо с ней поговорить.

Она просила звонить, если появятся вопросы. А у него только что появился вопрос.

— Я тебя понял с самого начала, так что повторять не надо. Просто я тебе не верю. — Фредерикс сложил руки на груди, как обиженный ребенок.

— Во что ты не веришь? В то, что создавшие грифона люди связаны со Скворечником? — Орландо с трудом подавлял раздражение. Если быть нетерпеливым с Фредериксом, дела это не ускорит — упрямство его столь велико, как широки плечи его сима.

— В это я верю. Но не могу поверить, что ты и в самом деле надеешься туда попасть. Это полный фенфен, Гардинер.

— О черт! — Орландо подошел к Фредериксу и встал перед ним, заслоняя окошко с видом на доисторическое болото, куда его друг угрюмо пялился. — Слушай, я не думаю, я знаю! И об этом тебе толкую. Инженер из «Индиго» проведет меня туда — проведет нас, если захочешь отправиться со мной.

— В Скворечник? Значит, какой-то совершенно не знакомый тебе тип проведет деток в Скворечник? Просто так, за здорово живешь? Пристрели меня снова, Гардинер, я еще дышу.

— Ну, ладно, не за просто так. Я им сказал, что подпишу договор о спонсорстве, если кто-нибудь проведет меня на день в Скворечник.

Фредерикс сел.

— Что? Ну, это уже перебор, Орландо! Ты согласился полжизни пахать на какую-то компанию, чтобы только узнать, кто сделал того дурацкого грифона?

— Никакие не полжизни. Всего три года. И это в любом случае прекрасная сделка. — Он не стал говорить Фредериксу о том, что ему вряд ли придется отрабатывать оговоренный срок. — Да будет тебе, Фредерико. Пусть даже я свихнулся — это же Скворечник! Ты ведь не откажешься от шанса туда попасть, верно? Увидеть все самому! Тебе-то не придется работать на «Индиго».

Друг посмотрел на него очень внимательно, словно надеялся разглядеть сквозь сим реального человека — тщетная попытка. Орландо на мгновение задумался — не вредит ли мозгам многолетняя дружба с людьми, которых ты никогда не встречал в реальном мире?

— Я тревожусь за тебя, Гардинер. Ты воспринял это слишком серьезно. Сперва ты допустил гибель Таргора, потом лишил себя всяких шансов оправдаться перед Судейской коллегией, а теперь… не знаю… продал душу какой-то корпорации — и все это ради города, который ты и видел-то всего секунд пять. У тебя что, мозги размягчились?

Орландо едва не произнес нечто ехидное, но сдержался и задумался: а может, Фредерикс прав? Сама эта мысль, мгновенная утрата уверенности в себе, окатила его холодной волной страха. Это называется «слабоумие», он очень часто встречал этот термин в медицинских статьях.

— Гардинер!

— Заткнись на секунду, Фредерикс. — Орландо опробовал страх, ощутил его липкую навязчивость. Может, его друг прав?

Но, опять-таки, не все ли равно? Если он и в самом деле сходит с ума, то какое имеет значение, что он выставит себя дураком? Ему было известно лишь одно: увидев город, он ощутил, что в жизни, полной мрачных уверенностей, пока есть то, о чем можно мечтать. А в мечтах город приобрел еще большую значимость. Он имел точный размер, форму и цвет надежды… то, что Орландо уже не надеялся увидеть вновь. А это гораздо важнее всего остального.