волнистые волосы. Видения с ней были похожи на то и дело прерывающуюся, дрожащую запись старой кинопленки, только все было залито светом.

«Анджеллина! Милая, прекрасная Анджеллина! Как же мне не хватает вас! Я бы никогда не подумал, что буду так сильно скучать по кому-то».

Сердце разрывалось от боли. Какая это мука – до слез мечтать увидеть живой ту, что погибла по его вине! Ту, кому он обещал жизнь. Смотреть на фотографии и видео с ней было все равно что глядеть в темное отражение. Только так, в воспоминаниях, редких снах и мимолетных видениях он мог встретиться с ней.

Через минуту он лишится и этого.

Дрожа от противоречивых чувств, Саша лег на бок, схватился за голову и залился безудержным плачем.

50. Истинное лицо

В замок Дирка пустили неохотно. Кожаный черный портфель в его руке служил верным пропуском – в нем хранились документы, которые Саше предстояло подписать, дабы унаследовать состояние Марголисов.

Джоан, проводившая гостя до комнаты принца, бесстрашно смотрела на него с нескрываемой враждебностью и неодобрением, всем своим видом демонстрируя, что ему никто не рад, даже несмотря на согласование встречи.

– Вы прибыли на час раньше, мистер Марголис, – как бы невзначай заметила Джоан по дороге.

– Хочется поскорее закончить с этим.

– Вы чертовски правы, сэр. Уверена, Его Высочество хочет того же.

– А вы, значит, его любимая служанка.

Джоан потребовалась доля секунды, чтобы расценить его слова как насмешку. Но ее это нисколько не задело: она была слишком озабочена своей неприязнью к этому человеку.

– Возможно, так оно и есть.

– Как забавно, что из всего ассорти служанок лучшей стала темнокожая!

Дирк с любопытством наблюдал за ее реакцией – не каждый день он встречал прислугу, которая рискнула бы взаимодействовать с ним так дерзко, – но, к собственному разочарованию, никаких изменений в ее лице не заметил.

– Я зайду удостовериться, что Его Высочество готов вас принять, – сказала Джоан, когда они подошли к дверям в его покои.

Не прошло и десяти секунд, как она вышла.

– Его Высочество сейчас занят.

– Боюсь, что времени у меня немного, так что ему стоит поторопиться.

– Поняла вас.

Она вновь скрылась за дверями. В этот раз Дирку пришлось ждать ее на минуту дольше.

– Его Высочество не отвечает. Вероятно, он занят.

– Пусть оторвется от своих дел хоть на пять минут.

– Боюсь, вам придется прийти в следующий раз.

Дирк вздернул брови и ухмыльнулся.

– Пустите меня к нему.

– В мои обязанности входит беречь покой Его Высочества.

– Я его отец, – лукаво улыбнулся ей Дирк. – И в мои обязанности входит проявлять отцовскую заботу, в частности проведывать сына.

– Что же вы не проведывали Его Высочество в плену? – ядовито парировала Джоан.

Дирку ее замечание показалось даже занимательным: он словно наблюдал за лающим на него щенком.

– Милая, есть много вещей, которые узколобой прислуге не понять. Твоя задача – подчиняться. У меня недавно произошла серьезная переоценка времени, и я больше не хочу тратить его на долгие речи с бестолковыми людьми. Так что повторю в последний раз: пусти меня к нему.

Джоан поневоле сглотнула. Его натянутая улыбка, чуть вытаращенные немигающие глаза со сквозящей в них ожесточенностью, вскинутые брови и наклоненная набок голова создавали образ притворного дружелюбия. Джоан точно знала, что ее могло ждать в случае, если она произнесет не то, что он хочет. Но поступить иначе она не могла:

– Я не могу пустить вас, потому что…

Секунда – и шея оказалась в крепких тисках мужских пальцев. Ее прижали к двери с такой силой, что вместе с грохотом из груди вырвался сдавленный крик.

Когда пол начал уходить из-под ее ног, она схватилась за руки Дирка.

– Я же сказал: я не располагаю временем, – повторил Марголис спокойным тоном. – У меня самолет через два часа. Я, может, в последний раз хочу повидаться с сыном и переписать на него все, что нажил. Неужели это недостаточная причина для того, чтобы оторвать его от дел, чем бы он там ни занимался? Или дело не в его занятости? – Он приблизился к ней настолько, что их носы соприкоснулись, но не выглядел как человек, нуждающийся в ответе. – Хочешь уберечь его от моего общества? Я еще тогда заметил, как ты смотришь на меня вместе с этим недопринцем. Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Более того, меня забавляет, когда люди перечат мне, но, боюсь, у меня не осталось времени наслаждаться этим зрелищем. Ты ведь боишься меня. Иначе стала бы терпеть? Ты перехватила бы мою руку еще до того, как я схватил тебя за шею. Но ты позволила мне это сделать, потому что тебе страшно. Ты знаешь, что я могу сейчас сжать руку покрепче, повредить тебе шею и не понести за это никакого наказания. Даже твой хозяин мне ничего не сделает. Так что будь добра…

– Отпусти ее немедленно! – раздалось на весь коридор.

Дирк поднял голову к потолку и заметил крошечные динамики и камеры, развешенные по углам. Он тут же опустил Джоан на пол и высвободил шею. Откашливаясь, она отошла от двери.

– Заходи, – повелел Саша грозно и тут же смягчился: – Джоан, пожалуйста, проводи его к лифту, но не спускайся. После ты свободна. Сегодня у тебя выходной.

Дирк усмехнулся.

– Действительно любимая служанка.

Спустившись в безлюдный темный коридор, едва освещенный холодным светом светодиодных лент по углам, он прошел в самый конец, к последней комнате с распахнутыми дверями. Уже издалека первое, что бросилось мужчине в глаза, – одинокая фигура на полу, огненные брызги искр и дымок.

– Холодно у тебя тут. – Словно в подтверждение этому от дыхания Дирка образовались облачка пара. – Ты сам не замерз?..

Он застыл у входа, обомлев от увиденного. Осколок стекла под его ботинком издал жалобный хруст. По углам и вдоль стен лежали груды металла, пластика и стекла, дымящиеся экраны мониторов, разбитый принтер, на котором Саша некогда распечатал мини-модель горгона, разорванные искрящиеся провода – все, что осталось от оборудования лаборатории.

Саша сидел на полу, раскинув ноги, спиной к полуразрушенной конструкции с опасно торчащими остриями осколков, по одному из которых стекала кровь. Дирк тут же метнул взгляд на сына. На полу слева от него виднелись разводы крови, и левая рука подрагивала от боли.

– Саша… – в голосе Дирка засквозила легкая тревога. Ему пришлось сесть на корточки, чтобы разглядеть низко склоненное лицо юноши. То ли это полумрак придавал ему более устрашающий и усталый вид, то ли в самом деле круги под его глазами стали темнее и больше прежнего. Казалось, в его потускневших глазах даже не теплилась жизнь.

– Ну ты и психанул, – усмехнулся Дирк, вставая и разводя руками. – А рану нужно обработать…

– Ты хотел, чтобы я подписал бумаги? Так неси.

Дирк вздрогнул от неожиданности – низкий голос сына был ему совершенно непривычен.

– Ты все запачкаешь кровью. Так что сначала обработка