class="p1">Я отвернулся, океан горя и печали передавался мне прямиком через нашу связь.

– Примите мои соболезнования, – сказала Калия, подходя ближе. Сестра следовала за ней с настороженным выражением лица, вероятно, испытывая неловкость при виде незнакомцев и всеобщего горя. – Мне очень, очень жаль. Хэннона все любили.

– Да, любили, и вполне заслуженно. – Я увидел, как мама подошла к Финли и ее родным с особым чаем, снимающим нервное напряжение.

– Король тяжело переживает эту потерю. – Фея уперла руки по бокам, глядя на маленькие домики, затем перевела взгляд на Финли и ее семью. – Я знаю, что для вас это слабое утешение. Он не из тех людей, которые умеют воспринимать неудачи. Здесь был не только один охранник. Их было пятеро, и все они убиты. Король понимает, что ситуация сложилась бы для него гораздо хуже, если бы демоны не увели вас прочь от замка.

Старвос мне такого не говорил. Он пришел выразить свои соболезнования и извиниться, но потом оставил нас наедине с нашим горем. О чем я и сообщил Калии.

– Он просто не так выразился. Он не являлся большим поклонником вашего отца и сомневался в вас. Определенно не хотел сражаться с демонами без крайней необходимости. Но теперь король демонов зашел слишком далеко, испытывая терпение нашего короля.

– Или же он пошел на крайний риск.

– Или так.

Хотя Финли уговорила родных выпить успокоительный чай, сама она отказалась от него. Сейбл запротестовала, но отец притянул дочь к себе и крепко обнял, чтобы подавить ее возмущение. Моя мать снова подтолкнула чашку чая к Финли, настойчиво предлагая его.

– Вы не поможете Арлет? – спросила Калия, наблюдая за происходящим.

Я покачал головой.

– Финли послушает меня не больше, чем мою мать или кого-либо другого. Она была невероятно близка с Хэнноном. Они помогали друг другу в трудные времена. Она не захочет избавляться от этой боли. Ей нужно это прожить и принять.

Я замолчал и отвел взгляд, ощущая, что горло скрутило.

– Почему? – тихо спросила Калия, когда Финли наконец взяла кружку, встретилась взглядом с моей мамой, а затем вылила содержимое и с каменным выражением лица вернула кружку обратно.

– Потому что она чувствует себя виноватой. Она думает, что виновата в том, что случилось с ее братом.

– Это нелепо.

– Горе не подчиняется логике.

Моя мать в конце концов отступила, показав, кто из них самый упрямый. Она повела остальных обратно к замку. Я знал, что моя мать устроит всех поудобнее, предложит им еще чаю, если нужно, и посидит рядом, утешая младших. Это всегда получалось у нее лучше всего. Она набралась опыта со мной, когда я был ребенком.

– Что нам следует делать? – спросила Дессия, впервые за все время обратившись непосредственно ко мне.

– Вам не нужно ничего делать. Что сделано, то сделано.

Я быстро моргнул, чтобы смахнуть влагу с глаз. Не только Финли испытывала невыносимое чувство вины. Я побудил Хэннона войти в круг правления, надеясь, что он защитит свое королевство – мое королевство – так же, как он всегда умел защитить семью. Я настоял на том, чтобы он отправился в это путешествие и посмотрел, какие еще товары можно покупать и продавать. Я позволил ему взять с собой всю семью, зная, что он не захочет оставлять их без присмотра. Это не из-за Финли он оказался здесь, а из-за меня. А потом я не смог его защитить. Я позволил, чтобы его схватили и использовали против нас. Какой король из меня после этого? Что я за человек?

– Что мы можем сделать? – спросила Дессия гораздо тверже, чем раньше, обходя сестру так, чтобы посмотреть мне в глаза.

Финли проводила взглядом свою семью, а затем перевела его на маленький домик, где лежал Хэннон. Чувство вины прокатывалось по нашей связи сильными волнами, смешиваясь с моим собственным.

Финли сказала Сейбл, что найдет Хэннона живым и здоровым. Она обещала.

Но она не смогла спасти его – сначала в бою, а потом с помощью растений. Она потеряла его так же, как потеряла свою бабушку, а затем и маму. Эмоции, которые она испытывала, были страшными. Я задавался вопросом, переживает ли Финли боль от потери всех родных снова и снова.

– Побудьте рядом с ней, – прошептал я, и слеза скатилась по моей щеке. Я снова отвернулся. – Будьте рядом с теми, кто скорбит. Помогите им справиться. Пусть они поплачут. Это все, что мы можем сделать.

Через мгновение Финли уже проверяла раненых и разговаривала с феями, которые работали с растениями или зельями. Она часто кивала, но отмахивалась от попыток выразить ей соболезнования. Она обнимала тех, кто потерял своих друзей и товарищей по стае, и драконов, потерявших друга детства.

Наконец, когда я почувствовал, что на нее наваливается усталость, Финли вернулась ко мне. Ее глаза сияли в лунном свете. Не говоря ни слова, она зарылась в мои объятия и разрыдалась так сильно, что ее даже качнуло в сторону. Я не стал уводить ее обратно в замок. Да она бы и не захотела туда идти. Я просто нашел участок мягкой травы и сидел там вместе с Финли, держа ее на руках и укачивая. Это все, что я мог сделать.

Глава 45

Финли

Я ПОТЕРЯЛА счет времени, не знаю и не помню, сколько часов проплакала. Наверное, всю ночь. В какой-то момент я, должно быть, заснула, потому что увидела доброе лицо Хэннона, счастливого и здорового. Он только что закончил первую в своей жизни поделку из дерева – уродливый стол, на котором едва помещалась кружка. Брат светился от гордости. Какой бы юной я ни была в то время, я это видела. Теперь, повзрослев и набравшись опыта, я поняла, что он также испытывал радость от выполненного дела. От нового достижения. Хэннону всегда нравилось изучать что-то новое и овладевать мастерством. На самом деле, он столько всего освоил, что к тому времени, когда проклятие сняли, я воспринимала все удивительные способности брата как должное. Во всяком случае, теперь мне так казалось. Мне казалось, что я перестала хвалить Хэннона так часто, как он того заслуживал. Что я загнала его в свою тень и оставила там, забытого и одинокого. Я сама толкнула его в руки демонов. Им оставалось лишь дождаться и схватить его.

– Тише, тише, – прошептал Найфейн, целуя меня в лоб и мягко укачивая. – Что такое?

Я снова заплакала. А может, и не прекращала плакать. Или просто зарыдала сильнее.

– Он мог бы достигнуть гораздо большего, – произнесла