всех, кто жил поблизости. Эти парни были ей незнакомы.

Они были в возрасте выпускников средней школы. Оба одеты в футболки, синие джинсы и ковбойские сапоги. Водитель был тощим и неприятным. Во рту торчала незажжённая сигарета. Пассажир был толстым и противным. Он что-то жевал.

Они остановились позади мустанга. Оба уставились на Чарли. Затем ухмыльнулись друг другу.

Только посмотрите, кто тут у нас.

Тощий щёлкнул зажигалкой и прикурил.

— Привет, ребята, — сказала Чарли. — В чём дело?

— В тебе, — сказал толстяк. Его голос звучал невнятно из-за того, что он жевал.

— Предположим, что это остроумно, — сказала она.

— Что ты делаешь на нашей дороге? — спросил тощий.

— Это не ваша дорога. Это общественная дорога, на самом деле государственное шоссе 63 и я имею полное право им пользоваться.

— Неправильно.

— Совершенно неправильно, — добавил толстяк.

Чарли снова оглянулась через плечо.

— Кого ты там высматриваешь? — спросил тощий. — Джона Уэйна?

— Не катит, — сказал толстяк.

— Седьмую кавалерийскую?

— Не катит.

— Бэтмена?

— Не катит.

— Я никого не высматриваю, — сказала Чарли.

— Вполне возможно, — сказал тощий, — что твой приятель тебя обманул.

— И теперь ты по уши в дерьме, — сказал толстяк, — а мы — дерьмо.

— Заткнись, Том, — сказал тощий.

Том нахмурился, как ребёнок, которого отчитал отец. Затем он начал глотать то, что жевал. Глотание потребовало от него больших усилий.

Пока он этим занимался, Чарли сказала: — Послушайте, мне жаль, что я вывела вас из себя, ребята. Я имею в виду, не то, что вы вроде как этого не ожидали. Во всяком случае, Том. Это не совсем прилично ‒ кричать такое. Я имею в виду, отсоси? Это действительно очень грубо так сказать совершенно незнакомому человеку. Вот я и не сдержалась. Но мне очень жаль. Хорошо?

— Хорошо, — сказал тощий.

Но они не развернулись и не направились к своей машине. Они просто оставались на месте и продолжали смотреть на неё.

— Теперь я могу ехать? — спросила Чарли.

— Как тебя зовут? — спросил худой.

— Зачем тебе это?

Он швырнул в неё сигаретой. Она вздрогнула. Прежде чем она успела увернуться, тлеющий кончик мягко ударился о её розовую футболку, чуть ниже плеча. От него остался кружок пепла размером с ластик на карандаше. Когда сигарета упала, она смахнула серую точку и сказала: — Хороший бросок. Чёрт. Очень мило.

— Как тебя зовут?

— Чарли.

— Это мужское имя, — сказал Том.

— Разве ты мальчик? — спросил другой.

— Она не мальчик, — сказал Том.

— Я могу ехать? — спросила она тощего. Казалось, он был главным. — Пожалуйста!

— Скажи: — Пожалуйста, очень прошу.

— Пожалуйста, очень прошу.

Внезапно на лице Тома появилось настойчивое, счастливое выражение. Он наклонился ближе к своему другу, приложил ладонь ко рту, как будто боялся, что Чарли может читать по губам и что-то прошептал. В конце своего сообщения он повернулся к ней лицом, скрестил руки на своей огромной груди и ухмыльнулся.

Другой произнёс: — Том хочет, чтобы ты задрала рубашку.

Несколько секунд Чарли просто стояла, глядя на них и придерживая свой велосипед. Затем она сказала: — Пусть Том дунет в свой казу.

Улыбка исчезла с лица Тома. — Заставь её сделать это, Билл.

— Если ты это сделаешь, — сказал Билл, — может быть, мы тебя отпустим.

Она покачала головой. — Я должна предупредить вас, ребята, что вам лучше отпустить меня, или вы очень, очень пожалеете.

— Просто сделай то, что мы…

— Нет! — внезапно огрызнулась она. — А теперь уезжайте и оставьте меня в покое!

— Мы лишь хотим взглянуть на твои сиськи. Что тут такого?

— Может, она их стыдится, — сказал Том. — Учитывая, что они такие малюсенькие.

— Вам лучше просто убраться отсюда. Она снова оглянулась через плечо.

— Никто не едет, — заметил Билл. — Пока нет. А если вдруг случайно и появится машина, это не принесёт тебе никакой пользы. Никто тебе не поможет.

— Я вас предупреждаю. Возвращайтесь в свою машину и уезжайте! Вы можете подумать, что мы здесь одни, но вы ошибаетесь. Видите, что это за велосипед?

— И что дальше? — спросил Билл.

— Это велосипед, рассчитанный на двоих.

— Ну и что?

— Тебе это о чём-нибудь говорит? — спросила она.

— Что ты какая-то долбаная дура, — сказал толстый Том и ухмыльнулся. — Только ненормальная будет ездить одна на таком велосипеде.

— Это потому, что я не одна.

— Это точно, — сказал Том.

— Со мной Герман.

— Ага, как же.

— Герман? — спросил Билл.

— Он мой лучший друг. И он такой большой и сильный, что ты не поверишь. По сравнению с ним Арнольд Шварценеггер выглядит пигмеем.

Билл и Том улыбнулись друг другу.

— Я боюсь, — сказал Билл. — А ты?

— Я в ужасе, — сказал Том. Он поднял раскрытые ладони, пошевелил пальцами и сказал: — О-о-о-о, мне так страшно! Посмотри на меня! Я трясусь!

Худой Билл не выглядел таким забавным. Он спросил: — Как зовут твою подругу? Хелен?

— Герман.

— И вы, типа, вместе ездите на этом двухместном велике?

— Верно.

— Но, блин, я его не вижу.

Том разразился смехом. Его огромный живот трясся и колыхался. Он пару раз хлопнул Билла по спине.

— Прекрати, — сказал ему Билл. — Обращаясь к Чарли, он спросил: — И какого он роста, этот твой Герман?

— Он очень высокий. Почти семь футов.

— Действительно высокий. Так почему же я его не вижу?

— Потому что.

— О, потому что. Он взглянул на Тома. — Это всё объясняет.

Том ещё немного посмеялся, но убрал руку со спины Билла.

— Его никто не может видеть, — объяснила Чарли.

— О, я понимаю. Ты хочешь сказать, что он невидимка.

— Правильно.

— Теперь я действительно напуган.

— Я так боюсь, что сейчас обосрусь! — выпалил Том, пританцовывая, как будто пытался сдержаться.

— Тебе не будет так весело, если ты попытаешься со мной что-нибудь сделать. Он разорвёт вас на куски.

— Неужели? — Билл посмотрел на Тома. — Подожди, я с ним разберусь. — Затем он вышел вперёд, с важным видом прошёл мимо Чарли и остановился рядом со вторым рулём. Она повернулась, чтобы посмотреть на него. — Хорошо, Герман, покажи, на что ты способен. — Он выпятил подбородок.

— Германа там нет, — сказала Чарли.

Глядя на неё, Билл приподнял брови. — Неужели? Ты ведь не разыгрываешь меня, правда? — Он протянул руку и похлопал по кожаному сиденью.

— Ты права. Чёрт! А я с таким нетерпением ждал встречи с ним.

— Я тоже, — сказал Том.

— Итак, где же твой Герман?

— Он слез, когда мы остановились.

— Ты хочешь сказать, что он был здесь, а теперь его нет?

— Верно.

— И где он сейчас?

— Достаточно близко, чтобы позаботиться о вас, ребята, если вы не оставите меня в покое.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Том. — Ты же не можешь