— С хозяйкой я договорюсь. Леш, что это у тебя?

— Бурдюк кожаный для воды, воду в поход так носим, порвался вот совсем, выкидываю.

— Ну-ка покажи... тебе не нужен? Можно я возьму?

— Дык, ваша светлость, я вам целый дам.

— Нет, этого хватит, спасибо. Виконтесса, вы не могли бы для меня поработать иголкой и ниткой?

— Для вас, милорд, всегда, вам зашить, чтобы воду держал?

— Нет. Липп, возьми какие-нибудь тряпки и набей его плотно-плотно, а потом виконтесса зашьет, чтобы круглый был, ну как получится... Сапай, четыре толстых жерди, топор и лопату.

— Ты снова хочешь меня удивить, любимый? Сегодня же уже было...

— Ничего, я немножко. Так, шестеро из первой десятки и пятеро из второй. Почему пятеро? А я с ними. Вот это поле, вот это ворота, это наше, то ваше, вы снимите рубашки, чтобы мы друг с другом не путались. Вот это называется «мяч». У каждой команды один человек будет вратарем, он защищает ворота, и он может ловить мяч руками, остальным трогать руками мяч запрещено. Наша задача забить, ну то есть затолкать мяч в чужие ворота и не дать забить в свои. Чего смотрим, как баран на новые ворота... Сейчас все покажу, вот так только ногами, да, лови-лови, бей мне обратно... по ногам не бить, все вместе не наваливайтесь, да, беги вперед, я тебе пасну, руками нельзя... не бить по ногам, аккуратно, костоломы, оп, головой можно, бей, мне, гол! Один — ноль. Начинайте, вперед! Стой, не вместе, вы двое в защите, слева и справа, я в центре, а вы двое будете нападающими, тоже слева и справа, побежали. Давай! Отбирай! Пасуй! Сам беги! Вперед! Держи! Бей! Гол!

Скоро все были грязные, мокрые, но довольные. Запустили на поле еще две команды, я теперь судил, гвардейцы увлеченно пинали мяч, зрители болели за своих, шум, гам... наконец, мяч не выдержал и разлетелся на части...

— Кто выиграл? Вторая десятка? Так, первая несет вторую до ручья, всем мыться. Вперед!

Ужинали с шумом, все еще переживали победу или поражение.

— Ничего, мы еще им покажем...

— А я ему ору, пасуй, мол, а он в бок, дурень...

— И прыгнул и поймал, вот так, а вы забить не смогли...

— Ваша светлость, а кто это придумал и для чего?

— Понравилось?

— Да, конечно...

— Баловство...

— А ну тебя, скажите ему, ваша светлость...

— Баловство, но полезное. Бойцу надо в бою видеть, где его товарищи. Это раз. И двигаться резко, и ногами перебирать проворно, а руки у вас оружием заняты, так что полезно. И отдых хороший...

— Ничего себе отдых, чуть не сдохли...

— Но встряхнулись же, вот и хорошо... еще детишек научим. .

Через несколько дней, погуляв по лесу, кавалькадой приближались к замку. Немножко проветрились, и это хорошо. Проблемы улеглись, голова отключилась от повседневных нервотрепок, и на душе стало спокойнее. Гвардейцы переговаривались за спиной, споря об истории... да-да... я им немножко рассказал о «сотворении мира» в версии два-ноль, если первую считать божественной, а эту научной. «Святоши» бы меня распяли, Грей бы ринулся спорить, а мои бравые ребята слушали, открыв рот, привыкнув, что у герцога слова не расходятся с делом, и, если милорд сказал, что все мы были волосатыми обезьянами, но так как всем нравятся те, что более голые... и эти... побольше, то постепенно волосы исчезли, а фигуры выпрямились. Спорно, конечно, вроде по современным понятиям, ха, по «современным» ..., мужчина встал на две ноги для того, чтобы в руках нести подношение для женщины. С определенными намерениями, естественно... Этого я уже не стал говорить, хватит с них и пещерных людей, и рабовладельческих империй. Вот ведь, здесь же тоже должны были быть то, что предшествовало феодализму, а я ничего не знаю. Знания и открытия же доходят до нас как-то, и откуда-то, почему не знаю? То ли моя память истории выбила из головы историю этого мира, то ли герцогство Поду находится в такой... впадине ойкумены, что до нее доходят только выжимки, имеющие практический и прикладной смысл, а все «высокие материи» остаются за бортом купеческих галер и переселенческих караванов. Печалька...

Орха ехала притихшей возле моего левого плеча.

— О чем задумалась, моя шоколадка?

— Ты мне конфеты еще не показал, а уже шоколадка. Может это плохие слова?

— Нет, это вкусные и сладкие слова.

— Ты говорил про дальние страны. Более прод...

— Продвинутые?

— Да. Там, где лучше. Ты не уедешь туда?

— Без тебя нет.

— А если оттуда...

— Что?

— Приедет... девушка... умная и понимающая, как ты, а не как я, и ты...

— Виконтесса Орха Окар, вы ругали меня за мою нерешительность и неверие в собственные силы, позвольте и мне поругать вас...

— За что?

— За неверие в собственную красоту, за неверие в собственную исключительность и привлекательность, за сомнения в том, что вы можете понравиться мужчине, за страх того, что вас могут променять на кого-то...

— Мужчине... нет, а герцогу? А тебе?

— Солнышко мое, ты добрая, умная и сильная, именно это мне и