Вероника немножко задумалась. Открыла книжку Фурундарока, которая как раз очень удачно оказалась под рукой, нарисовала на стене круг красным мелком и сказала:

— Призываю паргоронскую пиццу!

Круг засветился. Зашипел. Закрутился. И из него выпрыгнул рогатый мальчишка с целой стопкой плоских коробок.

— «Паргоронская пиццерия!» — воскликнул он. — Ваш голод — наше решение!

Воцарилась тишина. На самом деле никто не думал, что в гостиную общаги и правда заявится демон, и когда это в самом деле произошло, дети оторопели.

— Ой, — раздался чей-то возглас.

Демоненок тем временем спокойно положил коробки прямо на пол и спросил:

— Кто заказывал?

— Я! — ответила Астрид, отодвигая Веронику назад.

При виде нее демоненок оживился. Он был гохерримом, но совсем юным, вряд ли старше самой Астрид. С оранжевой кожей, кривыми рогами и без именного клинка… вообще без оружия, только с блокнотиком.

— Привет! — радостно сказал он.

— Привет, — кивнула Астрид. — А чо это гохерримы пиццу разносят?

— Подрабатываю, пока маленький, — пожал плечами демоненок. — Монету гоните.

Все зашарили по карманам и стали собирать деньги, у кого что нашлось. Гохеррим закатил глаза и сказал Астрид:

— Слушай, раз ты демон, может, лучше эфирками заплатишь?

— Да откуда они у меня будут, я же на Парифате живу! — всплеснула руками Астрид.

— А это что, и есть пицца? — уже открыл одну коробку Федер. — Навалено на лепешку всякого… а ананасы зачем?

— Арнанасы?.. — оживился Бутат. — Дай мне! Там курочка, да?!

Пока ребята увлеченно лопали демоническую еду, курьер болтал с Астрид. Ему стало интересно, почему девочка-демоненок живет среди смертных, и что это вообще за место такое, с кучей детей. Узнав, что общага Клеверного Ансамбля — удивился, потому что сюда его и раньше призывали, но всегда старшекурсники… и иногда преподаватели.

— И ты тут учишься? — удивился он еще сильнее. — У смертных? Чему они вообще могут научить?

— По крайней мере, я не разношу пиццу, — огрызнулась Астрид.

— Эй, я зато не сижу у родителей на шее! — вспылил гохеррим. — Я работаю в большой организации с возможностью карьерного роста!

— У тебя папа бушук, что ли?!

— А ты не дерзи, — ткнул Астрид пальцем в грудь гохеррим. — Вы тут, между прочим, защитный контур не поставили. Я вот сейчас пойду и сделаю что захочу.

— Не сделаешь, тут колдунов полно. Они тебя в бутылку посадят.

Гохерримыш пытливо уставился на Астрид. Она принялась сверлить его ответным взглядом. Никто не моргал.

У Астрид не получался Взгляд, как у мамы, но она не собиралась моргать или еще как-то давать слабину. Она уже победила одного гохеррима… ку. Победит и другого. Тем более, что этот мельче и разносит пиццу. Демон на побегушках у смертных.

Он точно слабак. В нем стержня нет.

— Кхм!.. — раздался насмешливый голос Двеске. — Уже целую минуту пялитесь так, молчите… влюбились, что ли? Вы начните чмокаться тогда, или уж подеритесь. Чо стоять-то зря? Мы ждем развязки.

Астрид поняла, что краснеет, и отвела взгляд. Вонючий сатир! Двеске всего одиннадцать, но он уже сатир, и все девчонки его ненавидят!

А гохерримыш осклабился. Он взгляда не отвел, так что победил в противостоянии воль. Поняв это, Астрид разозлилась и пнула Двеске.

— Меня-то за что?! — взвыл сатиреныш, роняя кусок пиццы. — Как чо, так сразу я!

— Зря ты тут среди смертных прозябаешь, — хмыкнул гохерримыш, берясь за край все еще клубящегося на стене круга. — Ты, сразу видно, девчонка что надо. Пошли лучше к нам, в Школу Молодых пойдешь! А до тех пор будем пиццу разносить! У нас там полно вайли! Я тебя всему научу!

Астрид даже немного возгордилась. Вот так, все хотят ее в свои ряды. Ну конечно, понять-то можно. В будущем та команда, в которой будет Астрид Непобедимая, станет… ну, короче, тоже непобедимой.

Но как-то это внезапно и нелепо. Всего луну проучилась на волшебницу, а тут разносчик пиццы позвал, и она за ним ломанулась куда-то.

Не, это несерьезный подход. Ее так уважать не будут.

— Это несерьезный подход, — сказала она. — Мне надо закончить одно и тока потом начинать другое. Не знаю пока, чо, но школу волшебников закончить надо, раз начала.

— А, ну это правильный подход, — одобрил гохерримыш. — Тебя как звать-то?

— Да я… я Астрид. Дочь демолорда, между прочим.

— А я Цвейтезахен, — сказал разносчик пиццы, уходя в круг. — Та же херня… ну только не дочь, я же не девчонка, как видишь, я же маль… сын… ладно, я пошел.

И он исчез. Только с другой стороны Кромки донеслось еле слышное: «…Во я дебил…»

Ну а потом за Вероникой пришла мама, немного ее наругала за то, что опять не слушается и куда-то путешествует без спроса, а мама потом переживает и ищет ее, но было видно, что она не очень волновалась, потому что ничего же особенного, Вероника просто к сестре в гости сходила.

Мама поблагодарила всех, что присмотрели за непутевым ребенком, удивилась куче коробок из-под пиццы, но быстро ушла и увела Веронику, потому что был уже первый закатный час, и колокол давно пробил отбой. В Клеверном Ансамбле в это время комендантский час, маму и так пропустили еле-еле, а за дверью ее ждал консьерж.

— Спите давайте, — обвела гостиную Взглядом мама. — Вам завтра на учебу.

Глава 26

Астрид стояла в парадном холле Риксага и читала стенгазету. Сегодня вышел новый номер, и в него поместили ее статью о дружбе.

Отличная вышла статья. Астрид уже в пятый раз перечитывала и радовалась. Все другие, кто ее читал, тоже радовались, Астрид внимательно следила.

Они аж смеялись от радости. Некоторые даже слишком громко.

Возможно, дело в том, что редколлегия ошиблась и поместила статью Астрид в рубрику «Юмор». А смертные же ведомые — они видят, что это юмор, и послушно смеются, хотя смешного-то ничего и нет.

Глупые смертные ничего не могут сделать правильно.

Пожалуй, для следующего номера Астрид напишет передовицу. В этом номере передовица слабая, какая-то никакая. Астрид ее прочитала и сразу забыла, что там было.

Зато все остальное отличное, особенно картинки. Инкарны зачарованные, портреты людей кланяются и здороваются, иллюстрации движутся, переливаются, меняют цвета, а некоторые статьи даже музыканят. Работают над стенгазетой в основном старшаки с бакалавриата и каждому хочется посильнее выпендриться, так что она аж светится от волшебства.

Из-за этого, правда, нельзя наштамповать кучу экземпляров, поэтому «Эфирный хронограф» — стенгазета, а не обычная газета. Оригинал в библиотеке, а его копии-зеркала — в шести парадных холлах. Астрид это Ромулус объяснил, когда она спросила, можно ли будет послать газету маме.

Ну