– Нет, я не могу точно сказать, – Карский отчаянно мотал головой. – Когда они того хотят, их нельзя не запомнить.

– В том-то и дело, что их никто, кроме вас не видел. И на месте преступления, получается, были только вы… – напомнил Егерь.

– А для меня есть разница, за сколько убийств меня будут судить? И главное, если мужчин убил я, то, как я это сделал? – Карский не улыбался, хотя казалось, должен испытывать чувство превосходства. – Ваша экспертиза установила, как умерли мужчины?

В кабинете повисла тишина.

Глава 43

Егерь молча глушил виски. От куска мяса, которое источало умопомрачительный аромат, он отрезал только небольшой кусок. Стриплойн на добрый килограмм. Лексу тоже еда не лезла в горло. Он хотел сохранить голову свежей и соображающей. Переизбыток алкоголя не поспособствует этому. В то же время мечущиеся мысли, перескакивающие с одной на другую, следовало немного притормозить. Иначе он никогда не поймет, что происходит. Он заказал вина. Егерь даже не взглянул на бутылку.

В школе, когда они делали первые шаги на поприще алкоголизма, у них троих была такая теория: если клетки мозга сравнить со стадом мамонта, то стадо мамонтов бежит со скоростью самого медленного и самого слабого мамонта. Соответственно, мозг работает со скоростью самой медленной и слабой клетки. Алкоголь убивает мозговые клетки. Лёгкий алкоголь убьет самые слабые клетки и, соответственно, стадо побежит быстрее. Мозг начнет работать быстрее. Тут главное – не перебить всех мамонтов, вогнав мозг в полную отключку. В юности у них такого не получилось ни разу.

Лекс надеялся, что стал взрослее и сдержаннее.

– Я, конечно, засажу его за оба убийства, – хрипло начал Егерь уже не первый раз.

– Ему хватит и одного. Точнее трех. Сидеть Карскому пожизненно, и вряд ли в тюрьме ему представится возможность творить искусство шибари, – подтвердил Лекс. – Я не специалист в этой области, но нравы на зоне иные.

– Но убийцу Дикого мы не знаем.

Этот факт висел над ними, как топор. Бред, что остеопат нес про мантис – самок богомола, пришить к делу не получалось. На теле Дикого и Юрия не было повреждений. Жуткий коктейль счастья, что умертвил их, нельзя выпить из бокала, во всяком случае, следов распада химических гормонов не обнаружено. И не было способа убийства.

– Ты веришь в магию? – этот вопрос так или иначе должен был прозвучать. То, о чем говорил Карский, нельзя было назвать по-другому.

– Ну, во что-то мистическое, во всяком случае, верю. В провидение… Не знаю… – неуверенно размышлял Лекс. – Верю ли я в то, что рассказал остеопат? Наверное, да… Но мистику к делу не пришьешь. Нам нужны улики.

Егерь кивнул. Подступиться вообще было не к чему. Даже у Карского не было имен. Бабочки – его пациентки. А мантис… Первая подвернулась случайно. Во второй раз он захотел воспользоваться их способностями. Даже если они оба – и Лекс, и Егерь верят в то, что остеопат рассказал, свидетельство психически нездорового убийцы не шибко дорого стоит. У Юрия, по всей видимости, была Захарова. Но она в Турции. Дениса убили Вика и Виринея. Но как доказать?

– Все следы сводятся в твою любимую студию «Вилисы», – Егерь кинул на стол сложенный листок бумаги и налил себе еще.

Лекс взял бумажку не сразу. Ему показалось, что Егерю потребовалось большое усилие, чтобы показать этот листок ему. Что в нем? Он смотрел на друга. По тому градом катился пот, глаза налились кровью, губы побелели. Егерь мешал таблетки и алкоголь. Без сомнений.

Ксерокопия с отчета экспертов. Отпечатки Виринеи, принесенные Лексом на пластиковом стакане из студии, совпали с одними из неопределенных отпечатков в квартире Дикого.

– Виринея была у Дикого? – вырвалось у Лекса.

– Да, была. Но хороший адвокат ее махом отмажет… – Егерь, не отрываясь, уставился на Лекса. Не его разглядывал. Подбирал слова. – Как ты думаешь, что привязывает человека к этому миру? Что держит в жизни? Какие следы человек оставляет на этой планете?

– Не знаю, – Лекс хмыкнул. Не нравилась ему философия Егеря. Вот сразу не нравилась. – Это совершенно три разных вопроса. Ответы разные.

– Я два дня думаю. Попробуй и ты, – хмуро предложил следователь.

– Оставляет следы соей работы. То, что создал. Держат и привязывают, наверное, любимые, родные, кого-то дети, – пространно рассуждал Лекс. Куда клонит Егерь, он не понимал.

– Если обобщить, то мы – это наши связи с людьми, – Егерь явно разглядывал официантку. Молоденькую и очень аппетитную. – Скажи, Лекс, у тебя много связей?

– Куда ты ведешь? – у Лекса кончилось терпение.

– Ну? – Егеря так не возьмешь. Упрямее его Лекс не знал людей. Если ему вздумалось поиграть в психологические изыскания, не увильнуть.

– Вы с Диким, ну он был. Близких не много. В центральном офисе у меня есть друзья, есть коллеги. По работе полно приятелей и коллег. По миру раскидано. Влад в Сингапуре, Андрюха в Токио, – Лексу не нравилась эта ревизия своей жизни.

– Баб десятка три наберешь? – хихикнул Егерь.

– Наберу, – кивнул Лекс. – И одна очень особенная.

– Угу, из студии «Вилисы», – Егерь печально покивал головой. – Еще?

– Мать была, отчим. Одногруппники, одноклассники, в садик я ходил… Куда ведешь?

– А она не ходила, – Егерь улыбался. – Никуда не ходила. Ни в садик, ни в школу, нет родителей и нет прошлого. Вот вроде все в порядке с документами. На нее ООО открыто, и даже налоги она платит. Счет очень приличный имеет. Богатая женщина. Путешествовала прилично. Даже двух усыновленных девочек имеет. Но связей нет.

– Кто? Про кого ты? – Лекс поймал себя на том, что волнуется, что-то предчувствует.

– Виринея, владелица студии «Вилисы», – буркнул Егерь. – Человек без прошлого. Вероника не нашла ничего из ее детства. Ни школы, ни одноклассников, ни садика, ни родителей. У нее только девочки танцовщицы. Усыновлённые две девчонки и те, танцуют в ее студии. Одна индианка, вторая афганка. И они там все такие. Все.

– Все? – сердце Лекса стучало гулко и медленно. Он знал, чье имя боится услышать.

– Помнишь то чудо розовое, которое тебя за зад щипнуло? И еще Ромик двух нашел, которые встречались с умершими счастливыми мужиками. Вика эта пропавшая. Была? Нет? Исчезла и все. Никто не знает куда. И спрашивать не у кого. Кроме студии танцев «Вилисы» у нее никаких связей. Ни родителей, ни одноклассников. Никого. Женщины без прошлого. Вероника ищет еще. Но… Я даже сформулировать не могу. Кто они?

– Как-то неконкретно все… – проговорил Лекс.

– Именно. И предъявлять нечего. Кто эти девки? Я отловлю всех до одной и сам