Лайлани дала этому виду искусства название – биогравировка[91], что звучало куда благозвучнее, чем самоувечье. Художник, живущий в Синсемилле, по достоинству оценил авангардность этого термина.

Лайлани столь успешно удалось отвести грозу Синсемиллы, что дорогая маман убрала комплект для самоувечья в жестянку из-под рождественских сладостей, не прикоснувшись скальпелем ни к Лайлани, ни к своей левой руке. На какое-то время желание резать у нее пропало.

А вот желание летать заставило вытащить из холодильника некий контейнер. Из контейнера Синсемилла достала непромокаемый пакет, наполненный экзотическими сушеными грибами, которые не рекомендуется класть в салат.

К тому времени, когда они подсоединили дом на колесах к инженерным коммуникациям кемпинга, расположенного рядом с мотелем-казино в Готорне, штат Невада, пчеломатка уже любовалась психоделическим фейерверком. Фейерверком такой яркости и интенсивности, что энергии, вобранной в единый лазерный луч, вполне хватило бы для того, чтобы испарить Луну.

Она лежала на полу в гостиной, смотрела на улыбающегося бога Солнца, общалась с островным источником тепла и света, обращаясь к нему то на английском, то на гавайском. Помимо мистических и духовных вопросов, она обсуждала с пухлым небожителем достоинства и недостатки модной мальчиковой рок-группы, достаточность ее ежедневной дозы селена, рецепты для тофу, прически, которые шли ей больше всего, спрашивала, не курил ли тайком опиум Пух с Пуховой опушки, не сидел ли на «прозаке»[92].

Солнце уже скатывалось за горизонт, когда доктор Дум переступил через жену, которая не заметила бы его, даже если бы он прошелся по ней, и вышел из дома на колесах, чтобы принести обед на троих, оставив Лайлани в компании что-то бормочущей, хихикающей матери и тех хула-герлс на батарейках, которые продолжали танцевать и на стоянках.

Вечер пятницы в Туин-Фолс, штат Айдахо, не очень-то отличался от вечера в субботу, или понедельник, или среду все в том же Туин-Фолс, штат Айдахо. Жители Айдахо называют территорию, на которой живут, штат-самоцвет[93], возможно, потому, что являются основными поставщиками звезды любого салата. Этот продукт, поставляемый тысячами тонн, – картофель, но ни один человек с чувством гражданской гордости и зачаточными знаниями по рекламе не захочет назвать свою родину Картофельным штатом, потому что в этом случае уроженцев Айдахо звали бы не иначе как картофелеголовыми. В Айдахо, возможно, самые красивые в Соединенных Штатах горные виды, пусть и не в районе Туин-Фолс, но даже перспектива побывать на великолепных альпийских лугах не побуждает Кертиса Хэммонда отправиться в этот вечер в туристический поход. Он предпочитает удобства крыши и очага, сконструированных и изготовленных компанией «Флитвуд».

Кроме того, никакое зрелище, созданное человеком или природой, не может сравниться с красотой и великолепием Кастории и Поллуксии, готовящих обед.

В одинаковых ярко-красных китайских пижамах с расширяющимися книзу рукавами и штанинами клеш, в сандалиях на платформах, сверкающих горным хрусталем, с уже не лазурными, а алыми ногтями пальцев рук и ног, с золотистыми волосами, мягкими прядями обрамляющими лица, они скользят, поворачиваются, перемещаются по крошечному пространству камбуза, не задевая друг дружку, в любой момент чувствуя, кто где стоит, с грациозностью прима-балерин, готовя изысканные блюда, которые по достоинству оценили бы знатоки китайской кухни.

Взаимный интерес к кулинарному искусству и использованию ножей в манере некоторых японских шеф-поваров, взаимный интерес к экзотическим аттракционам вроде метания томагавков и больших мясницких ножей в ярко раскрашенные фигуры на вращающихся мишенях, взаимный интерес к приемам самозащиты от режущего и колющего оружия превращают приготовление сестрами обеда в оригинальное, незабываемое действо, и получи они свою программу на «Фуд нетуэк», ее рейтинг тут же взлетел бы до небес. Лезвия сверкают, стальные острия подмигивают, зазубренные лезвия мерцают… Работа кипит. Сельдерей, лук, курятина, говядина, салат и многое, многое другое из холодильника перемещается в нарезанном, накрошенном, шинкованном виде в блюда, миски, вазы.

Кертис и Желтый Бок сидят бок о бок в глубине U-образной кабинки с обеденным столом, зачарованные кулинарным мастерством сестер, широко раскрыв глаза, наблюдают за сверкающими лезвиями, которые в любую секунду грозят что-нибудь отхватить от великолепных тел близняшек. Лучшие исполнители танца с саблями не идут ни в какое сравнение с сестрами. Вскоре становится ясно, что обед будет готов в самое ближайшее время, при этом все пальцы останутся целыми и никого не обезглавят.

Ставшая ему сестрой получила место за столом по многим причинам: и потому, что помогла им спастись, и потому, что ее помыли. Чуть раньше, проспав семь часов, до того, как самим принять душ, Полли и Кэсс вымыли собаку в ванной, высушили мощными фенами, расчесали и уложили шерсть с помощью разнообразных инструментов для ухода за волосами, надушили духами Элизабет Тейлор «Уайт диамантс». И теперь Желтый Бок гордо сидит рядом с Кертисом, пушистая и улыбающаяся, благоухающая, будто настоящая кинозвезда.

Словно алые бабочки, словно языки пламени, единственные и неповторимые, близняшки ставят на стол одно изысканное блюдо за другим. Блюд так много, что часть приходится оставить на кухонном столе. Помимо деликатесов, они приносят за обеденный стол помповое, двенадцатого калибра ружье с пистолетной рукояткой и пистолет калибра 9 миллиметров, потому что после стычки на невадском перекрестке не расстаются с оружием, даже когда идут в туалет.

Сестры открывают бутылки пива «Циньтао» для себя и бутылку безалкогольного пива для Кертиса, чтобы он мог хоть в какой-то степени оценить вкусовую утонченность сочетания хорошей китайской кухни и пива. Тарелки накладываются с верхом, и выясняется, что сестры могут съесть куда больше Кертиса, пусть ему и приходится тратить дополнительную энергию на поддержание биологической структуры, позволяющей выдавать себя за Кертиса Хэммонда, которым он еще не стал.

Желтому Боку на тарелку кладут кусочки курятины и говядины, словно она – обычный гость. Кертис использует телепатический канал связи, чтобы удержать собаку от стремления сожрать все и сразу, как заложено в нее природой. Его стараниями она берет с тарелки по одному куску, смакуя угощение. Поначалу находит такую медлительность странной, но вскоре признает, что еда доставляет большее удовольствие, если она не перекочевывает из миски в желудок ровно за сорок шесть секунд. И пусть Желтый Бок не пользуется ножом и вилкой, не держит чашку одной лапой, оттопырив мизинец, не разговаривает с хозяйкой на безупречном английском выпускницы лучших частных школ, она ведет себя на этом китайском пиру, как настоящая леди.