линчевателя. Ранее Тенгу базировался в Нарухате, но затем передислоцировался в Мустафу и близкие к нему города, и за исключением инцидента со Стейном, он очень удачно оказался в U.S.J. в день нападения. И все эти факты указывают на сильно выделяющегося, одаренного ученика из Юэй.

— Пф, ха-ха. И это всё? У вас нет ни аудио ни видеозаписи моего признания или лица в костюме и на месте преступления, и без явных доказательств, полиция смеет мне что-то предъявлять? — рассмеялся я с глупости Кенджи. — Да полицейские должны мне ноги целовать, как и Юэй с вшивыми героями, я делал за них всю работу спасая людей от Стейна, Шигараки и Лиги, и других психопатов с улиц, тогда как сами сидели на жопе ровно, ничего не делая.

— То, что они преступники не даёт тебе право самовольничать, ты искалечил огромное количество людей. Как полицейский, я вынужден тебя арестовать.

— А доказательства у вас есть? Показание одного небритого учителя, бульдога и медведя, вряд ли удовлетворят суд.

— У нас есть запись с камеры. — показал он пальцем на камеру в верхнем левом углу комнаты допроса.

— Вы такой наивный пёс, я ведь давно отключил камеру. — пару раз кликнул по наручу, показав голограмму с камерами всего участка.

— …Это устройство, у тебя нет разрешения на его использование. — попробовал он надавить меня этим.

— Какое устройство? — спросил я, отправив наруч в инвентарь, отчего песик видел мою руку уже без устройства. — Даже если вы меня арестуете, я могу нанять с десяток адвокатов, меня в любом случае отмажут, зато я могу дать взятку судье, и он арестует вас, за злоупотребление положением против несовершеннолетнего и угрозы, без ордера и видимых доказательств. Что же вы молчите?

— Не зря, я всё это время подозревал тебя. — процедил недовольный Аизава. — Жаль только, что ошибся с выводами.

— Выбирай слова осторожней бомж, а то снова будешь избитый валяться на асфальте. А вы, директор Незу, не желаете добавить что-нибудь от себя?

— Ты знаешь, где сейчас Лига Злодеев и Бакугоу? — спросил единственный разумный, из этой троицы.

— Конечно знаю, и я любезно загрузил в базу данных полиции местоположении Лиги Злодеев в Йокогаме и другого здания, в районе Камино, где хранятся Ному. — великодушно ответил я.

А втором здании, я узнал сегодня, когда вновь решил узнать, что происходит у Лиги. Они усыпили Кацуки, чтобы сбавить её буйность, и привязали к стулу, видимо ожидая, что когда она проснется, будет более сговорчивой. Чего конкретно хочет Лига от нее не говорили, да и навряд ли я узнал бы, с ней должен был поговорить Шигараки, но его телепортировал Курогири, скорее всего, к Все за Одного. Ну а мне было уже нечего терять, потому я залез в ноутбук Шигараки, через который он говорил со своим учителем, и оттуда узнал о их лаборатории по производству Ному, где они хранят всех в Ному в специальных камерах, заполненных странной жидкостью, наверняка это питательные вещества.

И к моему удивлению, меня не спалили. Похоже я слишком сильно стал похож на параноика, так как не заметил среди них, хорошего умельца в программировании и взломе.

— Мизуиро, своими действиями, ты ничем не отличаешься от обыкновенного преступника. — попытался наставить меня на путь истинный директор.

— А по-моему не правы вы. Я действую ровно так, как действовал бы любой политик, в рамках узаконенного зла. Мучить, избивать, унижать людей и иметь при себе информацию, которую законным способом не найти, вот он путь истинного политика, может когда надоест вся эта геройская волокита, стану какой-нибудь важной шишкой. — проговорил я и пошел на выход.

— Постой… — остановил меня говорящий пёс, положив руку на плечо, но я схватил его руку и силой сжал, отчего пес завыл, а я сильнее надавил, заставляя его упасть на колени. Аизава тут же применил на мне свое стирание причуды, но простую физическую силу мышц, он не может отключить.

— Я не разрешал трогать себя. — небрежно бросил я, пока пёс всеми силами старался разжать мою мертвую хватку. Я приблизил голову к его собачьему уху. — Ты думаешь, я не знаю от кого конкретно начальник полиции получил распоряжение, допросить меня? Ты всего лишь податливая псина комиссии. Передай, что лучше бы им меня не злить, если не хотят, оказаться на месте Стейна. — отпустил я, скулящего пса и пошел на выход.

На улице меня поджидали мои одноклассники, в лице Токоями, Киришимы, Ииды, а также Сёко, Очако, Асуи и Момо.

— Ты хочешь пойти спасать Кацуки. — с ходу сказал Киришима.

— С чего ты так решил? — поинтересовался я, вопросительно приподняв одну бровь.

— Староста, ты всегда идешь напролом, и не трусишь не перед чем. — добавил Токоями. — Я благодарен за твою помощь, как и каждый из нас, но я хочу отговорить тебя от этой самоубийственной затеи.

— И я тоже! Это глупо! Мы ещё даже не герои, и должны доверить профессионалам, спасение Бакугоу. Просто так рисковать своей жизнью бессмысленно. — выразил протест против Иида.

— Твой брат — Ингениум был героем, и постоянно рисковал своей жизнью, ради других. — напомнил я ему.

— Кх, это совсем другое! Неужели ты не понимаешь, что можешь погибнуть!

— Ребята будьте потише, мы же рядом с полицейским участком. Здесь я согласна с Иидой…пусть я и беспокоюсь за Бакугоу, я не хочу, чтобы ты погиб. — взволнованно проговорила Очако.

— Но…это неправильно! Мы же пошли в Юэй, чтобы стать героями, и мы вот так просто бросим её!? Как тогда вообще, можно называть себя мужиком?! — был в корне не согласен Киришима, он наверно единственный, из всех этой своры, кто был за её спасение.

— Мы ещё даже не закончили школу, потому будет глупо лезть в самую гущу. Акира, у тебя нет геройской лицензии, и нарушая правила и законы, ты будешь ничем не лучше злодеев. Тем более, тебя могут выгнать из Юэй. — бестактно сказала Асуи.

— Значит, я не буду героем, пошла она учеба в Юэй по одному месту. Если пойти в логово врага, чтобы спасти мою девушку, значит стать злодеем, то пусть так оно и будет. — ответил я, как о чем-то неважном.

— Что за глупости, ты говоришь?! — был шокирован моим ответом Иида.

— Я сказал правду, желание быть героем, у меня не было никогда, это все лишь способ удовлетворить мои потребности, но Кацуки другое дело. Я готов пойти на всё ради дорогих мне людей, и мне плевать, чего это будет стоить. А что скажешь ты? —