Однако Васька-Карась ушёл от преследователей, миновав село Ивановское и укрывшись в родных местах, в лесах у деревни Лавровка. Когда командующему доложили об этом, он тут же направил в погоню курсантов из дивизионной школы сибирской кавдивизии со взводом комендантского эскадрона. Кроме того, наперерез партизанам, в район села Ивановское высланы ещё два эскадрона по одному из 4-го и 1-го полков.

В то же время в районе деревни Грязнуша стоял отряд железнодорожной милиции в 170 штыков, охранявший уборку урожая. В районе той же Ивановки, помимо прочего, находился небольшой отряд пехоты 2-го боевого участка. Вся эта сила и была брошена на поимку партизан.

Узнав, что Карась в Александровке меняет лошадей, командир 3-го кавполка Кузнецов во главе полутора эскадронов тут же выступил наперерез в направлении деревни Толмачёв. К восьми часам вечера 16 июля он подошёл к назначенной деревне, где встретился с эскадроном 4-го кавполка. Получив сведения, что Карась уже прошёл на восток и преследующая её дивизионная школа сибиряков находится в районе деревни Никольская, отряд Кузнецова направился в деревню Княжая, где и заночевал, а эскадрон 4-го кавполка, под командой военного комиссара 2-й кавбригады Чибаря, направился как раз в деревню Лавровка, где также остановился на ночлег.

Отряд Карася, пытаясь двигаться незаметно и заметать следы, шёл по бездорожью, стараясь практически в каждой деревне менять лошадей. Но ему укрываться становилось всё сложнее: отряд железнодорожной милиции не упускал его из виду, а "присосавшаяся" дивизионная школа и вообще шла по пятам, редко отставая более, чем на 5 вёрст.

На рассвете 17 июля у деревни Ивановка на большой дороге отряд Карася столкнулся с тем самым отрядом красной пехоты. Началась перестрелка. Стараясь избежать столкновения в открытом бою, антоновцы бросились назад, в соседнюю деревню Голодай. Но было уже поздно: они оказались в довольно плотном кольце. Разъезд дивизионной школы, следовавший в непосредственной близости, заметив манёвр Карася, предупредил свой отряд, ночевавший в деревне. Красноармейцы быстро собрались и атаковали партизанскую конницу, гоня её на запад. Но партизаны вновь ушли от них, благодаря свежести своих коней.

Но как раз в это время эскадрон 4-го кавполка, ночевавший в Лавровке, заметил скачущий отряд противника и атаковал её левый фланг. Ядру же антоновцев, во главе с самим Карасём, удалось-таки бежать на юго-запад, в сторону деревни Княжая. Однако Карась, видимо, не знал ещё, что там уже ночевал отряд Кузнецова. И к семи часам утра Кузнецов атаковал остатки отряда Васьки-Карася в сорок пять человек. Этот бой стал последним для одного из антоновских командиров — в перестрелке Карась был убит.

Используя выработанный штабом Тухачевского принцип "пиявочной" борьбы, бригада Григория Котовского уже вторую неделю преследовала полк Матюхина, гоняясь за ним по лесам и степям Тамбовщины в бассейне реки Вороны. Однако 15 июля Тухачевский передал Котовскому приказ срочно явиться на станцию Инжавино с тридцатью отборными кавалеристами. Отобрав самых надёжных своих людей, заинтригованный комбриг прибыл на станцию точно в срок.

Доложив о своём прибытии Тухачевскому, Котовский пожал протянутую командующим руку.

— Присаживайтесь, Григорий Иванович.

Пока Котовский садился, Тухачевский сделал знак своему адъютанту, тот понимающе кивнул и вышел.

— Командование решило поручить вашей бригаде ответственную и секретную операцию. Речь идёт об уничтожении банды Ивана Матюхина. Есть такая идея. Но чтобы воплотить её в жизнь, я должен вас познакомить с одним человеком. Он не наш, не коммунист. Это бывший помощник начальника антоновского штаба, в прошлом штабс-капитан, Павел Тимофеевич Эктов.

В этот момент в штабное купе вошёл невысокого роста, густо заросший седеющей бородой человек.

— Вот, знакомьтесь, — произнёс Тухачевский. — Это — Котовский. А это — Эктов.

Оба они оценивающе осмотрели друг друга, после чего Эктов снова вышел, а Тухачевский вкратце рассказал комбригу его историю.

— Но самое главное, — сказал в заключение командующий, — что наши чекисты так грамотно провели операцию по его аресту, что укрывающиеся по лесам антоновские банды ничего не знают о его пленении. И я предлагаю вам, Григорий Иванович, использовать это для какой-нибудь операции по своему усмотрению. Эктов поступает в ваше полное распоряжение. Но держите при этом меня в курсе дела.

После этого Котовский в сопровождении своего отряда и вместе с Эктовым вернулся к месту своей дислокации в село Золотое. Всю обратную дорогу Котовский думал, как лучше использовать неожиданный подарок командующего. Эктов, действительно, может послужить ключом для отпирания любой лесной "шкатулки", но только вот не ошибиться бы в выборе этой самой шкатулки. Матюхин ведь необычайно хитёр и осторожен.

— Бывший вахмистр. Вожак без идей, с уголовными наклонностями. До революции был конокрадом, угодил в Сибирь, из ссылки бежал. Скрытный, властный, хорошо знающий крестьянскую психологию, человек огромной физической силы, скорый на расправу. После революции пробрался в продотряды, бесчинствовал, был арестован, но Антонов, будучи начальником Кирсановской милиции, освободил Матюхина. Тогда, очевидно и началось их сближение. Однако на Антонова смотрит, как на соперника.

Впрочем, Эктов рассказал Котовскому и ещё об одном качестве антоновского командира, которое может сыграть на руку красным кавалеристам — он был чересчур амбициозен и, вследствие этого, не очень долюбливал Антонова, как командующего Народной партизанской армией.

— Однажды между ними была даже крупная ссора: Матюхин отказался поделиться с другими полками захваченными им трофеями. Тщеславен и властолюбив.

Вот и можно сыграть на его амбициозности и самолюбии. У Матюхина под началом было четыреста пятьдесят человек, это 14-й и 16-й кавалерийские полки, составлявшие 4-ю кавгруппу; практически столько же, сколько и у Котовского. Да и выучка почти одинакова. Значит, решающее значение будет иметь военная хитрость.

Эктов, в одной из бесед, рассказал Котовскому, что накануне своего бегства в леса Антонов для поддержания духа партизан распустил слух, что на Кубани и на Дону разгорается восстание против советской власти, что якобы он получил сведения, что на помощь повстанцам движутся с юга восставшие донцы и кубанцы под командой казачьего атамана Фролова.

— Я точно знаю, что Матюхин слышал эти слова Антонова, — уверял Котовского Эктов. — Правда, не могу сказать, поверил он им или нет.

Котовский обрадовался.

— Бивал я этого Фролова на Дону. Но идею, Павел Тимофеевич, вы подсказали мне замечательную.

Вот он, тот самый ключ! Котовский передал командование бригадой одному из командиров полков, а сам лично отобрал несколько десятков своих молодцов, хоть как-то знакомых с казачьими повадками, и велел им срочно переодеваться: с фуражек сняли красные звёзды, на штаны нашили казачьи лампасы и надели погоны. В ночь на 19 июля новоявленные казаки в сопровождении Эктова выступили в путь по направлению к селу Кобылинка, что в 20 вёрстах северо-западнее станции Сампур. В село отряд прибыл на рассвете. Встречавшим их крестьянам они заявили, что являются авангардом прорвавшегося с Дона и Кубани для соединения с армией Антонова казачьего отряда войскового старшины Фролова. Им нужна связь с Матюхиным.