Меня и так мучило осознание того, что я наблюдал за тем, что происходило с Доусоном, и не вмешался. И вот теперь я сам подобно пуле мчался по тому же пути, разве нет?

Пусть я злился на Кэт, но мои чувства к ней не ослабели. Иногда я жалел об этом: если бы я к ней ничего не испытывал, все стало бы намного проще. Но эмоции никуда не делись.

Ужасно было видеть, какой изможденной она приходит в класс. И как расстраивается сестра из-за того, что Кэт перестала с ней общаться. Ди чуть ли не каждый вечер спрашивала о Кэт, словно у меня имелись ответы на все вопросы. Самое хреновое, они действительно имелись, но что я мог ей рассказать? Оставалось лишь успокаивать Ди, что она ничем не обидела Кэт. Я злился, что тренировки с Блейком заменили Кэт все остальное. Что она пытается доказать? Свою силу? Способность сражаться со мной бок о бок?

Одна лишь мысль об этом бесила так, что хотелось все взорвать к чертовой матери.

После нашей последней тренировки прошла уже неделя, когда звякнул мой телефон. Отставив ноутбук, я поднял руку. Трубка очутилась в ладони, прилетев ко мне с комода. Интересно, а Кэт так может? Настолько точно перемещать предметы? За неделю она могла многому научиться. Взглянув на телефон, я увидел эсэмэску. Она была от Кэт?!

Можешь прийти?

Я таращился на сообщение добрую минуту, а потом бросил телефон на кровать. Откинувшись на спину, я потер лицо, скрестил руки на груди и уставился в потолок – на похожие на паутину трещинки в штукатурке. Прозвенело еще одно входящее сообщение.

Это важно!!!

Минут через десять пришло третье. У меня возник соблазн запустить телефоном в окно, но, посмотрев на экран, я прочитал:

Это касается Доусона.

В долю секунды я спрыгнул с кровати. Слетел вниз по лестнице и, выскочив за дверь, оказался на пороге у Кэт. Раз она упомянула про Доусона, на то должны быть очень серьезные причины.

Кэт открыла дверь.

– Дэймон… – замолчав, она устремила взгляд ниже моего лица.

Температура на улице упала ниже нуля, но даже в одних пижамных штанах и босиком я не чувствовал холода. Я зашел в дом.

– Что насчет Доусона?

Девушка закрыла дверь. Сердце мое громко стучало, то ли само по себе, то ли вторя пульсу Кэт. Она повернулась, продолжая пристально на меня смотреть. Ее щеки слегка порозовели.

– Кэт?

– Извини. – Прижимая к себе руки, чтобы меня не задеть, она направилась в гостиную. Оказавшись там раньше нее, я с трудом сохранял спокойствие.

– Я видела сегодня Бетани, – глубоко вздохнув, произнесла Кэт.

Дернувшись, я уставился на нее.

– Что?

– Девушку Доусона…

– Я понял, что ты сказала. – Но не мог поверить в то, что услышал. – Откуда ты знаешь, что это она, Кэт? Ты же никогда ее не видела.

– Я видела ее фотографию на листовке. Такое лицо не забудешь. – Сев на диван, Кэт провела ладонями по коленям. – Это она.

– Охренеть… – Я уселся рядом, опустив руки. То, что она сказала, не укладывалось в голове. – Где ты ее видела?

– На почте, после уроков.

– И столько тянула, чтобы сообщить? – Я хмыкнул. – Ну да, ты ведь тренировалась с Бильбо Бэггинсом и ждала, пока он уйдет, так?

Девушка открыла рот, но потом лишь кивнула и сжала колени.

– Извини, но я же все-таки рассказываю тебе сейчас.

Я покачал головой и обвел взглядом комнату, задержавшись на елке, которую еще не так давно помогал наряжать. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

– Черт… даже не знаю, как реагировать. Бет жива?

Кэт откашлялась.

– Дэймон, я видела ее с Брайаном Воганом. Бетани удерживают военные. Их машина остановилась у обочины, и дверь вдруг распахнулась. Потому я их обоих заметила. Воган быстро закрыл дверь и казался очень рассерженным.

Я медленно повернулся к ней, и наши взгляды скрестились. Время замедлилось, пока потрясение от новостей сменялось пониманием. В один миг весь мой мир разлетелся вдребезги, после чего передо мной все сложилось в абсолютно иную картину. Я на девяносто девять процентов был уверен: с Бет что-то произошло и Дэймон ее излечил. Если учесть, как это изменило Кэт, и поверить в то, что МО действительно охотится за мутировавшими людьми, как утверждал Блейк, нетрудно сделать вывод: в произошедшем с Доусоном и Бетани замешаны военные, а не Аэрумы.

Похоже, в МО вычислили, что Доусон нарушил запрет. Я не представлял, как, но сейчас это значения не имело. Ясно одно: они пришли ко мне в дом и наврали нам с Ди! И то, что практически сокрушило нас, на деле являлось ложью.

Может, все остальное тоже обман?

Если Бетани не умерла и сейчас находится в руках Министерства обороны, значит, Доусон… он может быть жив.

Я вскочил и неосознанно перешел в свою истинную форму. От ярости в ушах барабанным боем стучала кровь. Шары на елке зазвенели друг о друга из-за поднявшегося в комнате ветра.

Я заговорил с Кэт, гневно чеканя каждое слово.

«Так она сотрудничает с агентами МО? Они все это устроили?»

– Не знаю, Дэймон, но это далеко не худшее. Откуда МО могло узнать о случившемся между Доусоном и Бетани, если только кто-то…

«Кто-то им не сообщил? – Мой свет запульсировал, и комнату заполнило тепло. – Но Доусон даже мне не рассказал об исцелении Бетани или что там у них тогда произошло. Как об этом могли узнать? Разве что кто-то их увидел, догадался и выдал нас…»

Девушка кивнула, глядя на меня широко распахнутыми глаза.

– Я подумала о том же. Это должен быть кто-то, кому все известно, что, видимо, сильно сужает круг подозреваемых.

То есть это кто-то, кого я знаю и кому доверяю. Кому верил Доусон. От меня полыхнуло жаром. Никогда раньше я не чувствовал такой ярости. Казалось, что она – еще одно живое дышащее существо в комнате.

«Мне нужно знать, кто нас предал. А потом я заставлю их пожалеть, что они прилетели на эту планету».

Кэт поднялась мне навстречу – рукава свитера у нее сползли, и девушка подтянула их повыше.

«Дэймон?»

Я удивился при звуке ее голоса у себя в голове – Кэт не очень жаловала такой способ общения, но тут же сосредоточился.

«Я тебя слышу».

«Понимаю, для тебя сейчас главное месть, но разве не важнее другое? Вдруг Доусон еще жив?» – напомнила она.

Я приблизился к Кэт.

«Тогда даже не знаю, радоваться или плакать. Если Доусон не погиб, то где он? В руках МО? Если да, то как он жил все это время? Два года? – От горечи перехватило горло. – Что они с ним делают?»