Я забралась на стену, туда, где ходили часовые. И поглядела на насыпную дорогу — единственный безопасный путь из Шии Ду. Я стояла на стене и смотрела, пока рыжие волосы Эйслинг и кожаные шлемы ее охраны не скрылись вдали. Потом я спустилась в кухню, забрала сына и покормила его. Я снова посадила его к себе за спину, готовая к дальнему путешествию. Снаружи, во внутреннем дворе, меня ждал Эамон.

— Я было хотел понаблюдать за нашей маленькой игрой лично, но что-то я не в настроении, — заявил он. — Не беспокойся, мои люди получили указания и позволят тебе спокойно бродить по замку. Если тебе понадобятся ключи или сильные руки, чтобы раскрутить парочку болтов, тебе стоит лишь попросить, тебе помогут… А ведь тебе нравятся такие приключения, а, Лиадан? Мне говорили, ты в прошлый раз шныряла по замку, как течная кошка. Ну, иди. До заката не так уж долго осталось. И, кстати, сделай что-нибудь с этой своей птицей, а? Если она еще хоть раз спикирует на кого-то из моих солдат, то окончит жизнь в мясном пироге.

Пока он говорил, мы шли через двор. Фиакка пролетел над нашими головами и уселся на оглобле пустой телеги.

— Ну, ступай, — повторил Эамон, словно отправляя прочь непослушного ребенка.

Я совершенно не сомневалась, где надо искать, и боялась увидеть то, что найду. Мгновение я колебалась, потом взглянула прямо в светлые, мудрые глаза ворона.

«Лети, — мысленно сказала я ему. — Приведи мне помощь. Лети прямо сейчас. Помощь нужна мне до заката».

И он улетел, быстрый, как пущенная из лука стрела, черной молнией рванулся в небо и помчался на юг. А потом я подобрала юбки и пошла вниз, в туннель, вперед, навстречу тьме.

Думаю, охранникам пришлось со мной нелегко. Они получили приказ и обязаны были ему подчиняться. Но они постоянно переглядывались и что-то бормотали себе под нос, пока я, изо всех сил сжимая зубы, чтобы не разреветься, шарила по их подземным коридорам, осматривая одну темную камеру за другой, и пыталась унять тяжелые удары сердца и успокоить дыхание, нигде ничего не находя.

— Где они? — спрашивала я. — Скажите мне! — Но они только шаркали сапогами и молчали. Крашеному нечего было ждать от людей Эамона, кроме страха и ненависти.

За уже известными мне маленькими камерами я обнаружила закрытую на железный засов дверь. Я попросила помощи и высокий седой охранник с мускулами, похожими на туго скрученные канаты вышел вперед и открыл ее для меня. За дверью оказались ведущие вниз истертые ступени.

— Мне нужен светильник. — Джонни у меня за спиной ворочался, ему надоела теснота. Он только недавно научился сам передвигаться и с нетерпением ждал новых путешествий. Нет, пока мне нельзя думать ни о Джонни, ни о пути через топи. Я буду думать только о том, что нужно сделать сейчас, немедленно.

— Лорд Эамон ничего не говорил о светильнике.

— Мне нужен свет. Там темно, как в могиле. Я могу упасть и сломать ребенку шею. Вы готовы рассказать эту историю женам сегодня за ужином?

Никто не двинулся. Я мрачно подобрала юбки и начала спускаться. Одна ступенька. Вторая. Было так темно, что я не видела собственных ладоней перед лицом.

— Вот, миледи.

По каменным стенам заплясал свет. Седой охранник шел на одну ступеньку позади меня и нес в руках маленький светильник. Я протянула руку.

— Я сам понесу его для вас. Следите за малышом, ступени здесь старые и ненадежные.

Я насчитала десять ступенек, и прошла по узкому коридору глубоко под землей. Стояла мертвая тишина. Возможно, здесь и жили крысы или какие-нибудь насекомые, но сейчас они все попрятались. Тусклый свет выхватывал из темноты железные кольца, вделанные в заросшие паутиной стены. В конце прохода обнаружилась еще одна дверь, скорее даже решетка, запертая тяжелой цепью. Воздух вокруг был совершенно неподвижен.

— Миледи, — заговорил охранник, очень тихо и неловко. — Эти люди — бандиты, им самое место на помойке. Вы бы лучше бросили их и спасали себя и мальчика. Вам никогда не перебраться через болота. Пойти туда — все равно, что убить и себя, и ребеночка. Оставьте это. Тогда мы проводим вас до дома. Никто из нас не хочет, чтобы ваша смерть оказалась на нашей совести.

— Дай мне ключ, — сказала я, и он молча вложил его мне в руку.

За решеткой находилась крохотная камера, в которой я нашла Альбатроса. Я услышала его дыхание за секунду до того, как светильник озарил болезненно посеревшее лицо чернокожего. Широко раскрытые глаза его посветлели от лихорадки и смотрели бессмысленно. Одежда была грязной и изорванной. Руки его скованы над головой в запястьях, он фактически висел на них и не мог двинуться. Ладони Альбатроса были небрежно обмотаны липкими, вонючими тряпками.

Я сжала зубы и подошла ближе.

— Освободите руки этого человека, да побыстрее!

— Лиадан, — прохрипел Альбатрос, когда стражник потянулся к его кандалам. Потом, когда кисти рук внезапно обрели свободу, он резко втянул в себя воздух и руки его безжизненно повисли вдоль туловища.

— Тебе будет очень больно, когда вернется чувствительность, — сказала я, глядя, как он, тяжело дыша, оседает на пол. — Сейчас у нас нет времени. Мы должны выбираться отсюда. Где Бран? Где командир?

Альбатрос слабо помотал головой. Он не знал.

— Вы должны знать! Кто-то из вас должен это знать! Мы должны выбраться отсюда до заката!

— Я могу… идти. Могу… двигаться. — Альбатрос встал на четвереньки, потом на колени и наконец, шатаясь, поднялся во весь рост.

— Готов… пошли.

— Отлично, Альбатрос. Очень хорошо. Посмотрим, сможешь ли ты обнять меня рукой за плечи… осторожно, у меня за спиной ребенок… вот так. Я тебе помогу.

Я повернулась к охраннику.

— Скажи мне, где он. Пожалуйста. Ты что, хочешь, чтобы мы все умерли еще до заката?

Но охранник молчал и холодно следил за неровными, шаткими попытками Альбатроса идти. Воздух вокруг нас был густ и неподвижен. Каждый вдох давался с трудом. Джонни хныкал. Выберись мы отсюда прямо сейчас, и у нас до заката останется еще немного времени. Возможно, даже удастся до сумерек уйти за пределы видимости. Я могу искать и искать здесь бесконечно, пока не станет слишком поздно — и все равно никого не найти! «Отправьте этого выродка во тьму. Там ему самое место», — всплыло у меня в голове.

— Лучше бы нам вернуться, — пробормотал охранник.

— Еще рано, — ответила я. — Не двигайтесь. И молчите.

Дело в том, что я его услышала! Слабый крик в темноте, ощущение ужаса и отчаянного напряжения воли, чтобы вынести невыносимое. «Где ты?!» — Не знаю, может у меня разыгралось воображение, а может, я действительно слышала этот крик потерявшегося ребенка, звучавший в моем мозгу с того самого дня, когда я наконец узнала правду о Крашеном.

Я мысленно прошептала в темноту: «Я здесь. Ответь мне».