общения г-на Лоеба на этой большой территории были рукописные меморандумы с подписью «C.M.L.». Он любил роскошно развлекаться и перед важным званым ужином устраивал полную генеральную репетицию предстоящего ужина за одну ночь до его начала, во всех деталях, включая запасных гостей, которые заменяли гостей, ожидаемых на следующий вечер.[67] Иногда, как это часто бывает в шоу-бизнесе, репетиции проходили лучше, чем само представление, как это случилось, когда Лоеб развлекал приезжего бельгийского финансиста, на которого он особенно хотел произвести впечатление. Ужин прошел катастрофически. Миссис Лоеб удалилась в свою спальню, когда услышала шаги мужа, приближающегося по длинному коридору, разделявшему две квартиры. Затаив дыхание, она ждала его сердитого стука, но вместо этого увидела подсунутый под дверь меморандум. В ней было написано следующее: «Уволить кухарку. К.М.Л.».

Аделина Лоеб была для публики миссис Малапроп, любимой за ее промахи на языке, а иногда, казалось, и за промахи в голове. Впервые встретившись с Отто Каном, она, как говорят, воскликнула: «Я знаю вашего отца, Ага!». Когда ей рассказали историю о том, как Оскар Левант, чья бывшая жена вышла замуж за Артура Лоеба, злобно позвонил молодоженам в их брачную ночь и спросил: «Что идет в Loew's State?». Миссис Лоеб терпеливо ждала развязки и, когда ее не последовало, спросила: «А что же было?». В другой раз, когда один из ее сыновей подрался в Century Country Club и она упрекнула его, он сказал: «Но мама, он же назвал меня сукиным сыном!». Миссис Лоеб ответила: «Смешно. Он меня даже не знает».

Некоторое время после ухода из American Metal Карл Лоеб занимался собой как джентльмен на отдыхе, вместе с женой он отправился в кругосветное путешествие. Но он был беспокойным и амбициозным человеком, и вскоре Аделина Лоеб обратилась к своему сыну Джону со словами: «Сделай что-нибудь со своим отцом. Я готова на все, лишь бы он ушел из дома». Решение Джона Лоеба было простым и прямым. Он предложил отцу купить место на Нью-Йоркской фондовой бирже. Карл задал сыну один вопрос: «Как ты думаешь, сможешь ли ты управлять инвестиционно-банковским домом?».

Джон ответил, что, по его мнению, сможет. Он уже усвоил определенные уроки, полученные от предыдущих поколений банкиров, и среди них — важность удачной женитьбы. Как Леманы обеспечили себе положение, женившись на Гудхартах и Льюисонах, так и Джон Л. Лоеб обеспечил себе положение, женившись на Леман — младшей дочери Артура Лемана, Фрэнсис, которую всегда называли «Питер», потому что, по мнению одних, она в детстве была похожа на Питера Кролика. Другие говорят, что ее отец, по старинному обычаю, всегда хотел мальчика. Когда Джон и Питер Лоеб поженились, говорили, что он был авантюристом и женился на ней ради денег, хотя огромное состояние, которое она могла унаследовать от своего деда, Адольфа Льюисона, так и не было реализовано благодаря трудолюбивой трате последнего. Больше, чем деньги, она обладала положением в обществе и, конечно, связями в банковской сфере. Одна сестра была замужем за Ричардом Бернхардом, партнером компании Wertheim & Company. Другая вышла замуж за Бенджамина Баттенвизера, по-прежнему одного из самых важных партнеров Kuhn, Loeb.

Новая фирма Джона Лоеба открыла свои двери в январе 1931 года. Шесть лет спустя в результате слияния со старой языческой фирмой Rhoades & Company, нуждавшейся в деньгах, фирма Лоебов, которой требовалось престижное имя, стала Carl M. Loeb, Rhoades & Company. Как и его предшественники-банкиры, Джон Лоеб сохранил свой дом в узком кругу семьи, наняв в качестве партнеров Loeb, Rhoades, среди прочих, своего сына Джона Лоеба-младшего, племянника Томаса Кемпнера и, до недавней смерти, зятя Ричарда Бити. Однако никогда не было сомнений в том, кто стоит во главе компании. Сегодня Джон Л. Лоеб (буква «Л» означает «Лангелот») возглавляет фирму, партнеры которой входят в советы директоров шестидесяти американских корпораций, управляют инвестиционными фондами на общую сумму более 500 млн. долларов, только брокерский доход составляет 27 млн. долларов в год, имеет четырнадцать офисов и более тысячи собственных сотрудников, а также двадцать две корреспондентские фирмы в 140 городах США и Канады. Заявленный капитал фирмы в размере 12,5 млн. долларов США ставит ее в один ряд с ведущими фирмами Уолл-стрит. Нет необходимости добавлять, что Джон Лоеб, поскольку он женат на одной из них, поддерживает прекрасные отношения с еще более крупным и престижным Домом Лемана.

Джон Лоеб унаследовал от своего отца поразительное чувство времени. Благодаря разбросанным по всему миру антеннам, напоминающим нечто вроде частного ЦРУ, он завершил продажу основных кубинских сахарных активов компании за день до прихода к власти Фиделя Кастро. В 1945 г. миллионы Loeb и Lehman получили новое вливание богатства, когда в Loeb, Rhoades пришел Клиффорд В. Мишель. Мишель был женат на бывшей Барбаре Ричардс, одной из внучек Жюля Баше, а значит, родственнице Канов, Шефтелей и, по крайней мере, по браку, Льюисонов (с которыми Леманы, разумеется, уже были в родстве). Другой внучкой Баче была миссис Ф. Уоррен Першинг, жена сына генерала Первой мировой войны и глава богатой брокерской конторы Pershing & Company. Затем, в 1953 г., дочь Джона Лоеба, Энн, вышла замуж за Эдгара Бронфмана, старшего сына Сэмюэля Бронфмана, основателя и руководителя компании Distillers Corporation-Seagrams, Ltd., безусловно, самого богатого человека в Канаде и одного из самых богатых в мире. Деньги Бронфмана формально не являются частью капитала Loeb, Rhoades, но один из партнеров фирмы сказал: «Он своего рода партнер, который ужасно важен». (На свадьбе Лоеба и Бронфмана г-н Лоеб сказал: «Теперь я знаю, каково это — быть бедным родственником»). Однако миллионы Бронфманов, присоединившись к пакетам акций Loeb-Lehman и Bache, составили крупнейший пакет акций нью-йоркской компании Empire Trust Company, активы которой составляют около 300 млн. долл. Эдгар Бронфман, возглавляющий американскую дочернюю компанию своего отца Joseph E. Seagram & Sons, вошел в совет директоров Empire Trust Company в 1963 году. Молодые Бронфманы занимают нью-йоркскую квартиру с собственным спортивным залом, кондиционированное поместье в Вестчестере, построенное в георгианском стиле, и 4 480 акров земли во Флориде, называемое, соответственно, ранчо V.O. Ranch.

В свои шестьдесят четыре года Джон Лоеб, управляющий Нью-Йоркской фондовой биржей, вызывает на Уолл-стрит почти жуткий трепет. Высокий, стройный, красивый, безукоризненно одетый мужчина с иссиня-черными волосами и темными свекольными бровями выглядит вдвое моложе своих лет. На портрете Сальвадора Дали, который висит в его доме в Вестчестере, вдалеке мчится закованный в броню рыцарь на коне; можно предположить, что именно эту романтическую лихость и задор художник увидел в Джоне Л. Лоебе.