Греки и римляне, позволим сделать предположение, были не глупее нас с вами, но, заботясь о правах собственников, они все же не превращали эту частную собственность в главное божество государства, в священный закон общественного строя. Они четко следовали принципу сохранения чувства меры в этом вопросе. П. Гиро подчеркивает: «Они не допускали, чтобы общественный интерес отступал когда-либо перед интересом частным, так что всякое посягательство на это право (на частную собственность. – Ред.) казалось им законным, если только общество может извлечь из этого какую-либо выгоду. Затем права гражданина, даже его частные права, были ценны в их глазах только до тех пор, пока какой-либо гражданин сам выполнял все свои обязанности по отношению к государству, и достаточно было кому-нибудь только прослыть плохим гражданином, не говоря уже о том, чтобы быть им в действительности, чтобы закон перестал защищать их». У нас же в России закон пока только и занимался тем, что зачастую защищал тех, кто является не просто «плохим», но порой «очень плохим гражданином». Так какую же, простите, «демократию» мы строим?! Уж не ту ли «демократию», которую некогда с пеной у рта воспевал иудей Филон? Или, быть может, «демократию», которая покрывает воров и бандитов, уберегая их от карающего меча правосудия, позволяющая им избегнуть высшей меры – казни?!

Уже в те времена ораторское искусство высоко ценилось у всех народов. Моисею пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить свой народ в необходимости покинуть Египет. В древних египетских текстах встречаем прямые указания на то, сколь высоко ценили риторское искусство: «Речь сильнее, чем оружие!» или: «Будь искусен в речи, и ты победишь». Первый трактат по риторике, как утверждают источники, принадлежал оратору Кораксу, ученику Эмпедокла. Ему же принадлежит и такое выражение: «Красноречие есть работница убеждения». Видимо, эти мастера умели увлечь даже скептиков-греков мастерством ораторского дара, как Орфей когда-то увлекал своим пением многочисленных слушателей. Пройдет время, прежде чем многие поймут: риторика и софистика – обоюдоострое оружие, которым следует пользоваться осторожно. Кто блистал на философской и риторской аренах? И кого выбрать в собеседники? Выбор не прост. По словам Цицерона, вся Греция «поистине пылала страстью к красноречию и долгое время им славилась и преуспевала в нем больше других государств». Известно, прекрасным оратором был и упомянутый Перикл.

Орфей, поющий песни зачарованной публике

Почему эти искусства явились на свет? Битва афинской демократии с образом правления в Спарте привела к серьезному кризису в миросозерцании греков… Кризис достиг апогея в период Пелопоннесской войны (так называют серию войн за господство над Грецией между демократическими Афинами и олигархической Спартой в 431—404 гг. до н.э.). Естественно, что в борьбе сторон в ход шло любое оружие, включая и такое мощное, как слово. Ведь Герцен справедливо называл софизм «торжеством юношеского упоения в науке». Это было вступление в философию. Софизм – песнь брызжущего энергией младого греческого разума… Как явление, софизм гораздо значительнее и глубже простой публичной риторики. Риторика может стать оружием и невежд, глупцов, плутократов и негодяев. Софийность же – совершенно особое свойство вдохновенной, мудрой, высоконравственной души. Именно так ее определяет отец Флоренский, видя в ней осуществленную Мудрость Божью. София (Премудрость) по отношению к твари, каковой является человек, выступала и выступает в роли ее ангела-хранителя. Она выступает «божеством» всех идеальных личностей мира.

Термин «софист» появился в Древней Греции в V веке до н.э. и первоначально означал просто-напросто умного человека, или мудреца (sophos). Появление его в обществе связано с некоторым ослаблением позиций древней мифологии и космологии. Софисты стали учителями и глашатаями «общественного человека». Они были близки скептическому настроению народа. Вот как описал А.И. Герцен назначение философа-софиста в то время. Наука черпалась из жизни и тотчас погружалась в нее. Деятельность философа в Греции не ограничивалась школой, в стенах которой споры могут длиться веками, прежде чем кто-то услышит их. Тогда философ был преимущественно учителем народа, то есть тем, в задачу коего входило давать ему советы. Поэтому столь значима его роль в обществе. Эмпедоклу и Гераклиту предлагали корону. Зенон погиб в геройской борьбе. Уважение к Пифагору порой доходило до божественного поклонения. Перикл ходил по Афинам, вымаливая софистикой у толп прощение ученому Анаксагору. Филипп Македонский благословлял судьбу за то, что сын его родился в эпоху Аристотеля. Афиняне хотя и казнили Сократа, но Платона называли «божественным». Но затем философы древности стали отходить от дел площади, с сожалением видя страшную болезнь, пожиравшую древний порядок вещей. Эта смертельная болезнь (демагогия) имела не одну, но много причин.

Евфроний. Пелика с ласточкой

Софисты желали донести знания народу, желающему слушать и слышать. Плод их состоял из двух половинок – диалектики и риторики. Тот, кто вкусил первую из них, овладевал искусством рассуждения, кто познал вторую – искусством убеждения. А.Ф. Лосев заметил, что и сама греческая софистика является не чем иным, как «греческим Просвещением». Видимо, в значительной мере это так. Ведь что представляли собой софисты? По сути дела, все они были бродячие учителя, проповедники законов, неких истин. Античное красноречие, совпавшее с периодом расцвета рабовладельческой демократии, пользовалось большой популярностью у широких масс населения. В известном смысле ритор становился некоронованным королем античности. Имена Исократа, Демосфена, Эмпедокла, Цицерона у всех на устах. Софисты впервые заговорили о силе слова, создали теорию красноречия, блестяще применяя ее на практике. Они разъезжали по городам и обучали людей понятиям и законам. При этом умели даже «слабейший аргумент сделать сильнейшим». Таких виртуозных ораторов Платон называет «Дедалами речей» (Протагор, Горгий, Тисий, Гиппий, Продик, Пол). Впрочем, он же устами Сократа сказал, что хотя «душа питается знаниями», грек часто сталкивается с опасностью быть надутым софистом. Как и политики, те зачастую приторговывают любым «товаром», даже гнилым («расхваливают все ради продажи»). Многие из них «развозят знания по городам и продают их оптом и в розницу всем желающим». Народ толком даже не знает, хороши ли те вещи, что они продают («Протагор»). Иные особенно преуспели в искусстве демагогии.

Греческий рельеф

Самыми знаменитыми софистами были Протагор, Горгий, учитель Сократа – Продик – и другие… Протагор из Абдеры (480—410 гг. до н.э.) жил на побережье Фракии, в греческой колонии, и родом был из простой семьи. О его пути в науку и риторику известно немногое. Говорят, когда с ним познакомился Демокрит (также родом из Абдеры), тот носил дрова. Жизнь его протекала скучно и однообразно. Вскоре он счел, что лучше доносить мысли, чем дрова. Сведения о нем отрывочны: знакомства с Демокритом и с Сократом (тот был моложе его на 15 лет). Прибыв в Афины, он познакомился с правителем Периклом. Вскоре он стал известен как общественный учитель (в прямом смысле слова). Свои произведения он читал вслух, подобно рапсодам и поэтам. В то время не было еще ни учебных заведений, ни учебников. Главным средством обучения являлась поэзия. Стать образованным, по словам Платона, значило «стать сильным в стихотворении». Гегель отмечал, что в то время обучение с помощью стихов и речей было примерно тем же, чем у народов Европы позже станет обучение библейской истории при помощи библейских изречений и цитат из изречений святых отцов. Софисты знакомят людей не только с поэзией, но с игрой мысли, творениями ума философов. Видимо, успехи Протагора были действительно велики, раз на него обратил внимание Перикл. «В общении с такими людьми Перикл развивал свой ум, получая подготовку к красноречию, ибо в духовном занятии, какого бы рода оно ни было, может быть великим лишь образованный ум, а истинное образование возможно лишь посредством чистой науки. Перикл был великим оратором, и мы видим из Фукидида, каким глубоким пониманием государства и своего народа он обладал». Можно позавидовать как философу, так и правителю, которые нашли друг друга. Мы же знаем, как редко наши правители обращаются за советами к мудрейшим и знающим людям эпохи, считая это зазорным.