– Макс, – сказала она, справившись, наконец, с мясом и овощами, а заодно умяв и сомнительного качества хлеб. – А почему ты на меня не наорал?

– А надо было? – Макс за это время прикончил едва ли не половину принесенного им мяса и сейчас как раз обратил свой взор к плоской серовато-зеленого цвета сырной лепешке.

– Я не жалуюсь, – усмехнувшись, ответила Лика и тоже посмотрела на сыр. – Я просто пытаюсь понять твое поведение. Отрежь мне тоже. Это ведь козий сыр?

– Ну если этих монстров можно назвать козами, то да, козий. – Макс взял нож и стал рубить твердый, крошащийся сыр на удобного размера куски.

– Ты не ответил, – напомнила Лика.

– Во-первых, ругать тебя не за что. – Макс положил ей на тарелку пару кусков сыра и еще одну половину лепешки. – С медом?

– С медом, – кивнула она, и он, подвинув к себе маленький термос, отщелкнул замки.

– Ты взрослый человек, – сказал Макс, выливая на тарелку густой янтарного цвета мед. – И решала ты, по-видимому, исходя из каких-то своих соображений, которые мне неизвестны, но это, по сути, ничего не меняет. За что же мне на тебя орать?

– Это во-первых, – кивнула Лика, принимаясь за сыр. – Любопытно узнать, что у тебя во-вторых.

– Ну это как раз проще простого, – усмехнулся он. – Дело-то уже сделано, зачем же после драки кулаками махать?

– И ты хочешь сказать, – она намеренно делала вид, что всецело увлечена едой, – что совершенно на меня не рассердился? И вообще, неужели я тебя никогда не раздражаю? Ну, капризами своими или еще чем-нибудь?

– А разве на тебя можно сердиться? – притворно округлил глаза Макс.

– Ты уходишь от ответа. – Лика отодвинула тарелку и повернула голову к Максу.

– А ты скажи прямо, о чем идет речь, – предложил он. – Наелась? Кофе с коньяком, мадам?

– Хорошо, – согласилась Лика. – Объясню. Давай кофе. Гулять так гулять!

Кофе оказался настоящим, йяфтианским, наполнившим пещеру, едва только Макс открыл термос, дивным ароматом, который ни с чем не спутаешь.

«Да, действительно, господа рейнджеры привыкли к комфорту, – не без удовольствия вдыхая запах кофе, согласилась Лика. – Экие молодцы!»

– Чуть-чуть, – предупредил Макс, наливая ей кофе. – И один глоток бренди. Без обид!

– Да какие обиды, – грустно усмехнулась Лика. – Чисто символически, но еще одну сигарету я все-таки возьму. Не хочется ломать кайф.

– Не хочется, и не надо. – Он протянул ей сигарету и дал прикурить. – Итак?

– Итак, – повторила за ним Лика. – Ты обращал когда-нибудь внимание на то, как мы все живем? Ни ссор, ни обид… Даже скучно как-то.

– А что, это обязательно – ссориться? – Макс пригубил бренди и с интересом посмотрел на Лику.

– Ну, не знаю. – Она решила начать с кофе и потянулась за чашкой. – Но это же жизнь, Макс! Тебя что, никогда не раздражали любовные игры Вики и Виктора? Как они все это делают на публику? Или Витькин «Федя» этот без конца и без края? Или еще что-нибудь?

– А тебя, значит, раздражает? – усмехнулся Макс.

– Меня раздражает! – отрезала Лика и отпила немного кофе. Конечно, после Земли это было одно большое не то, но все-таки лучше, чем дистиллированная вода или витаминизированный чаек.

– Не припомню, чтобы ты с ними из-за этого ругалась. – Макс как ни в чем не бывало пил свой бренди, курил и смотрел на Лику, как…

«Как Макс», – вынуждена была признать она.

– Мне просто не хотелось выбиваться из стиля, – честно призналась она. – Никто не ругается, не обижается, не строит из себя… Хотя нет! Вот тоже! Все строят из себя черт знает что! Один, понимаешь, сапог сапогом, другая, блин, подружка графа Мальборо, ты… Ну, ты у нас железный дровосек…

– А ты королева Нор, – улыбнулся Макс, перебивая ее неожиданную филиппику.

– А я королева Нор, – согласилась Лика. – Но ведь ни одного скандала, Макс! Ни единого, и так десять лет подряд. Просто дурилки картонные, а не люди!

– Очень выразительно, – улыбался Макс. – Это сленг восьмидесятых?

– При чем здесь это?

– Ни при чем, – согласился он. – Ладно, давай отвечу по существу. Только сразу предупреждаю: ничего сенсационного ты не услышишь, и никакого отношения к тому, о чем мы сегодня говорили, это не имеет. Разве что еще раз доказывает, как по-разному можно интерпретировать одни и те же факты. – Он долил себе кофе и добавил туда бренди. – И кофе паршивый, – объяснил он, – и бренди так себе. Может, вместе будет лучше?

Он отпил из чашки и секунду помолчал, вероятно, оценивая вкус.

– Ладно, что есть, то есть. Но вернемся к нашим баранам. Итак, почему мы не ссоримся? Во-первых, тренинг. Мы же трое прошли не только физическое кондиционирование, которое тебя так тревожит, но и психологическое. Разведчик, Лика, не может позволить себе такой роскоши – раздражаться. Тем более по пустякам. Неуживчивые, конфликтные, некомплементарные люди в агентурной разведке не задерживаются, ни на Земле, ни в империи. Гибкость, лабильность, умение ладить с людьми, приспосабливаться к обстоятельствам… Что еще? Толерантность, терпимость, если хочешь, умение поставить себя на место другого и посмотреть на вещи его глазами. Все это, Лика, качества, которые, если бы их в нас изначально и не было – а они были, иначе нас и вербовать бы не стали, – за годы и годы стали второй натурой. Ты меня понимаешь?

– Да, пожалуй, – кивнула Лика.

Вот именно! Пожалуй… Пожалуй, она все это знала и без него. Догадалась, наблюдая за этими тремя. Своей головой, что называется, дошла, но так сформулировать, как сделал это сейчас Макс, все-таки не смогла. Или она без Маски поглупела?

– Идем дальше, как любит выражаться наш общий друг. – Макс улыбнулся, но Лика заметила, что упоминание о Викторе снова оживило исчезнувшую было в ходе их разговора тень недоговоренности.

«И что же это у нас за туз в рукаве?» – спросила она себя, но думать об этом не было времени. Макс продолжил свои объяснения:

– Дружба, милая, это ценность непреходящая, как, впрочем, и любовь. Это я тебе ответственно заявляю. Поживешь с мое, поймешь. Человек, достойный дружбы, потому ее и достоин, что способен дружить и сам. По-настоящему, как Витя или Вика и как ты, между прочим. – Макс снова улыбнулся, но на этот раз несколько более свободно. В смысле свободно от привходящих обстоятельств. – А что это значит – уметь дружить? Попросту говоря, это означает способность принять друга или, скажем, любимую, такими, какие они есть, не пытаясь сделать их такими, как хочется тебе. Я ясно излагаю?

– Можно подумать, что любовники никогда не ругаются и друг на друга не сердятся! – возразила Лика.

– Ну да, – кивнул Макс. – Я знаю, народ никогда не ошибается. Бранятся, значит, тешатся. Но не забывай, мы-то через это давно прошли. Очень давно. Сто лет назад. А теперь, посмотри, пожалуйста, на вещи моими глазами или Витиными. Кто у нас есть? Кто остался? – Макс замолчал, глядя ей прямо в глаза, но Лика понимала, он не ждет от нее никакого ответа, он просто собирается с силами, чтобы говорить о том, о чем даже ему говорить было трудно.