Существует две главных черты современной западной мысли: она научна и исторична. А Месопотамия, хотя и дала нам основы некоторых технологических процессов, математики и астрономии, ни в коем случае не может приписывать себе честь закладывания научной основы современной жизни. Где человек ищет начало истории, зависит от того, что он под этим понимает. Если ему интересно происхождение и развитие человеческого общества, он может заглянуть в шумерские и ранние вавилонские мифы. Если же, с другой стороны, он понимает под «историей» нечто более специфическое, а именно сознательное установление связи настоящего и прошлого, тогда, как подчеркивает американский ученый Леви, история была изначально ассирийским творением, хотя, конечно, в некоторых случаях возникла независимо вне Месопотамии.

В Месопотамии королевские надписи были надписями монументальными, строительными, коими остались в Вавилоне до конца. В типичной надписи царь называл свое имя и титулы, далее следовал хвалебный гимн богу, краткая ссылка на время и обстоятельства, при которых выполнялись строительные работы, а потом рассказ о самом строительстве. В Ассирии во 2-м тысячелетии до н. э. – около 1300 г. до н. э. – цари стали усложнять часть записи о времени, упоминая не только о непосредственно предшествовавшем событии, приведшем к строительству, но и кратко описывали все военные подвиги царя, совершенные к названной дате. Позднее подвиги стали систематизироваться по годовым военным кампаниям, и в конце концов записи приобрели довольно замысловатую форму, хорошо знакомую по дошедшим до нас монументам ассирийских правителей 1-го тысячелетия до н. э. Такие годовые записи во многих случаях не ограничивались перечислением фактов, но излагали мотивы, критику тех или иных действий, восхваление отдельных персонажей, заметки политического характера и многое другое. Встречались даже обобщенные рассуждения об истории региона или характеристики расы, а также дела, которые, хотя и нельзя назвать историческими, все же имеют непосредственную связь с историей – географические, топографические, стратегические и тактические аспекты кампаний. Поэтому ассирийцы могут по праву считаться первыми историками, но связаны ли наши историки с ними напрямую или через греков – уже другой вопрос. А вероятность того, что греческие историки находились под непосредственным влиянием ассирийского отношения к ней, весьма велика. Нельзя игнорировать факт, что «отец истории» – грек Геродот, живший в V в. до н. э., сам путешествовал по Месопотамии, и, хотя Ассирия к тому времени уже прекратила свое существование как политическая единица, образ мыслей, обычаи и традиции уничтожить намного труднее. И Геродот вполне мог попасть, при посредстве более поздних вавилонских ученых, унаследовавших традиции, под влияние ассирийской исторической философии.

Существует очень много позиций, обычаев и методов, в которых можно найти сходство между современной жизнью и Древней Месопотамией. Но поскольку лишь немногие ученые обладают глубокими знаниями истории разделяющих нас двух с половиной тысячелетий, соответствующие исследования производились нечасто. К примеру, один видный авторитет в области истории права сообщил автору, что, хотя это не было официально установлено опубликованными трудами, законы, связанные с залогом и ипотекой, почти наверняка уходят корнями на Древний Ближний Восток. Можно привести много таких примеров наших вероятных, но окончательно не установленных долгов перед Месопотамией. Даже структура нашей семейной жизни укладывается в месопотамские рамки. В отличие от многих восточных народов, включая евреев до XII в. и мусульман до наших дней, жители Древней Месопотамии были официально моногамны (за исключением особых случаев) и, так же как и в нашей современной цивилизации, от женщин ожидали более строгого соблюдения моногамии, чем от мужчин.

[69]