– Если я смогу влезть в систему Мет… О каком отделе мы говорим? У кого эти записи?

– SO-12.

– Абсолютно исключено. Смешно даже говорить об этом.

– Только не для тебя, и мы оба это знаем. Но чтобы дать тебе попрактиковаться – чтобы потренировать твою машинопись, – нам надо, чтобы ты сначала поработал над несколькими банковскими записями. Совсем не сложно для парня с твоими талантами, и опять мы говорим об изменениях, а не о полном уничтожении. Надо, чтобы Ажар по документам заплатил Доути меньше, чем на самом деле: только сумму, достаточную для оплаты его услуг до того момента, когда след Анжелины потерялся в Пизе, как это и произошло на самом деле. Вот и всё, Брайан. Авиационные билеты и проплаты Доути, и мы, наверное, исчезнем из твоей жизни.

– Наверное?

– Я хочу сказать, что мне надо, чтобы ты еще передал мне свою страховку. На час-другой, и я тебе ее верну. Но сегодня она мне понадобится.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Барбара вздохнула, повернулась к Ажару и сказала:

– Вы видите, он принимает нас за идиотов. По-моему, у этого компьютерного фрика поведенческие расстройства. – Затем она обратилась к Смайту: – Брайан, ты ведь далеко не дурак. Ты сделал копию со всей информации, которую удалил для Доути. Где бы она сейчас ни находилась – а я полагаю, что она находится в этом доме, в очень хорошем сейфе, под очень сложным шифром, – мне она нужна. Нужна на пару часов, а потом я ее верну. И прекрати убеждать меня, что ее не существует, – ты взрослый мальчик и знаешь, когда пора ставить точку.

Сначала Смайт ничего не сказал. Лицо его окаменело, взгляд был жестким. Затем он пристально посмотрел на Барбару с Ажаром и сказал сержанту:

– Сколько вас там еще прячется?

Ажар шевельнулся, но Барбара положила свою руку на его и ответила:

– Брайан, мы здесь не для того, чтобы обсуждать…

– Нет, я хочу знать, сколько еще замазанных копов выйдет из леса, если я соглашусь сотрудничать с вами? Только не говорите мне, что вы одна. Такие в одиночку не живут.

Барбара почувствовала, как Ажар посмотрел в ее сторону. Со своей стороны она удивилась, как слова Брайана подходят к ситуации. Он уже не первый раз говорил, что она замазана, но дело было в том, что на этот раз Смайт говорил абсолютную правду. Однако Барбара не хотела обсуждать с ним, что замазывает себя ради светлой и чистой цели. Поэтому она просто ответила:

– Это разовая операция. Я имею в виду Ажара и его дочь. После этого мы исчезнем из твоей жизни.

– И я должен верить?

– А я не вижу у тебя выбора. – Она подождала, пока Брайан все обдумает. Птички приятно чирикали на декоративных вишнях в саду, в пруду золотая рыбка выплыла на поверхность, подумав, что уже наступило время кормежки. – Я держу тебя крепче, чем ты меня, приятель. Смирись с этим, мы уйдем, а ты продолжишь свой завтрак и вернешься к задницам этих дам.

– Держите? – повторил он.

– За причинные места. Мы оба вцепились в них друг другу, согласись. Но в данный момент мне держать удобнее. И ты, и я это знаем. Давай сюда свою страховку, и мы с Ажаром поедем дальше.

– К Доути? – спросил он.

– Ты поразительно догадлив, приятель.

– Нет, это уже слишком, Барбара, – были первые слова Ажара. Он молчал в течение всей беседы с Брайаном Смайтом, но когда они оказались в машине Хейверс и тронулись в сторону офиса Доути, он сжал виски пальцами, как будто хотел остановить боль в голове. – Мне и так неудобно. А теперь еще это. Я не могу…

– Успокойтесь. – Барбара зажгла сигарету и протянула ему пачку. – Теперь, когда мы в это ввязались, уже поздно нервничать.

– Дело не в нервах. – Таймулла достал сигарету, закурил, но после первой же затяжки с отвращением выбросил ее в окно. – Все дело в том, что вам приходится совершать из-за меня. Из-за моих решений. А я… Молчу, как та несчастная статуя у него в саду. Я себя презираю.

– Давайте будем оперировать теми фактами, которые мы хорошо знаем. Анжелина забрала Хадию. Вы хотели ее вернуть. Поэтому она и начала всю эту заваруху.

– Вы думаете, это имеет значение? Вы думаете, это будет иметь значение, если станут известны подробности нашей утренней вылазки?

– Об этом никто не узнает. Тут все замазаны по самое горло. И в этом наша гарантия.

– Я не должен был… Я не могу… Я должен повести себя как мужчина и сказать всю правду…

– И что? Пойти в тюрьму? Провести там достаточно времени, чтобы научиться говорить по-итальянски «попробуй, тронь меня там, и я откушу тебе руку»?

– Ну, сначала будет процедура экстрадиции, а потом…

– В самую точку, приятель. А пока вы будете ждать экстрадиции, что, по-вашему, будет делать Анжелина? Отпускать Хадию на длинные, приятные свидания с человеком, который организовал ее похищение и, кстати, купил билеты в Пакистан в один конец для себя и нее?

Таймулла молчал. Барбара посмотрела на него. На лице Ажара было написано страдание.

– Все это из-за меня, – произнес он. – Неважно, как вела себя Анжелина, но первый грех мой. Я хотел ее.

Сначала Барбара подумала, что речь идет об их совместной дочери, которую они произвели на свет, но, когда он продолжил, она поняла, что он имел в виду совсем другое.

– Что плохого в том, спрашивал я себя, что мужчина хочет уложить хорошенькую женщину к себе в постель? На раз. На два. Может быть, на три. Потому что Нафиза ждет ребенка и хочет, чтобы ее оставили в покое, а как мужчина, я имею собственные потребности, и вот она, такая хорошенькая, такая хрупкая, такая… Такая английская.

– Все мы люди-человеки, – сказала Барбара, хотя эти слова дались ей нелегко.

– Я увидел ее за столом в Университетском колледже и подумал, какая она исключительно хорошенькая английская девушка. Дело в том, что мужчины с Ближнего Востока – такие, как я – с детства узнают, что хорошенькие английские девушки, да что там, все английские девушки ведут себя не так, как восточные женщины. Их одежда показывает, как легкомысленно они относятся к своей целомудренности, и все эти условности очень мало что для них значат. Поэтому я подсел к ней. Но сначала я спросил, можно ли присесть за ее столик. Я очень хорошо понимал, что мне было от нее нужно. Я только не мог предвидеть, что желание будет расти, что мысль об обладании станет навязчивой и что я разрушу свой мир. Сейчас я иду по тому же пути, но разрушу уже ваш мир. И как тогда я буду с этим жить?

– Живите, зная, что это было мое решение, – среагировала Барбара. – Нам надо продержаться еще полчаса, а потом все будет закончено, правда? Брайан делает то, что мы хотим, а все остальное – это только построить Доути. Но это случится только в том случае, если вы будете верить, что это возможно, потому что если этой веры не будет, если вы войдете в офис, с порога показывая, что для вас единственное решение проблемы – это срок в тюрьме города Лукки, то вы проиграли. То есть мы, а не вы. Мы. А я бы хотела остаться на своей работе.